JFK. Президент Кеннеди. Заговор в Далласе

В то же время Никита Сергеевич признавал, что в районе Кубы силы сторон были несопоставимы, и здесь советским вооруженным силам ловить было нечего: «…Мы были очень уязвимы на Кубе в военном отношении, особенно в то время. Флот у нас был тогда еще не такой, как сейчас. Мы тогда почти не имели подводных лодок с атомными двигателями, да и вообще 11 тысяч километров удаления – это такое расстояние, с которым надо считаться. Кроме того, подплыв наших подводных лодок к острову Куба, как нам докладывали, затруднен. Там множество островов, подводных мелей, рифов, где подводным лодкам трудно проходить. Им надо было плыть в довольно узком пространстве, так что американцы могли, имея сильный надводный и подводный флот, хорошо организовать контроль».

Безусловной ошибкой Хрущева было то, что он при неофициальных контактах отрицал наличие ракет тогда, когда у американцев уже были неопровержимые доказательства их наличия на острове. Даже если у Никиты Сергеевича не было полной уверенности в наличии у США таких доказательств, можно было бы по крайней мере догадаться, что просто так вопрос о ракетах задавать при столь деликатных контактах не будут. Тем более, что советский лидер был хорошо осведомлен об американских разведывательных возможностях. Если бы он тогда признал наличие советских ракет и проявил готовность к переговорам, то, скорее всего, вопрос удалось бы уладить без шума, как того и хотел Кеннеди, причем примерно на тех же условиях, на каких в итоге и был разрешен Карибский кризис. И советский лидер избежал бы унизительного дипломатического поражения. Однако Хрущев обманывал американцев и, надеясь на авось, тянул время. Он рассчитывал, что успеет привести ракеты на Кубе в боеспособное состояние. И тогда он предполагал выиграть не только неприкосновенность Острова свободы от американского вторжения, но и сохранить стратегическую ракетную базу на Кубе, у самого «мягкого подбрюшья» Соединенных Штатов. Советский вождь не сознавал, что для запуска ракеты потребуется длительная подготовка. Она не останется не замеченной американцами, которые при необходимости успеют нанести превентивный удар.

Хрущев вспоминал: «Громыко докладывал: «Беседа была любезной, но Раск спрашивал: «Наши военные приводят нам данные, доказывающие, что вы ставите на Кубе ракеты. Учтите, что мы не можем вынести это. Создается такое внутреннее положение, мимо которого наш президент не сможет пройти. Здесь складывается опасная ситуация, и поэтому мы хотели бы, чтобы вы ушли с Кубы».

То было не злобное предупреждение, а в какой-то мере просьба не создавать столь острой ситуации. Потом был обед. За обедом изрядно выпили. Дин Раск во время обеда продолжал крутиться вокруг этой темы. Он допускал такие выражения, что они, дескать, на все пойдут и ни перед чем не остановятся; что у них просто нет другого выхода, и они просят нас все учесть, оценить соответственно ситуацию и принять меры со своей стороны, чтобы не допустить рокового столкновения, которое может состояться, если окажется, что на Кубе действительно установлены ракеты, в чем они убеждены… Громыко, конечно, все отрицал. На то он и дипломат. Обо всем этом Громыко доложил нам. Но мы продолжали завершать транспортировку и установку вооружения, продолжали делать свое дело».

Никита Сергеевич и тогда не внял этому последнему предупреждению.

Вечером 22 октября, за час до того, как президент Кеннеди должен был выступить с обращением к американскому народу, в котором объявлялась блокада Кубы, Раск пригласил к себе посла Добрынина и передал ему личное послание Кеннеди Хрущеву от 22 октября и текст обращения президента к американскому народу. Раск сразу же предупредил посла, что не будет отвечать ни на какие вопросы по поводу содержания обоих документов. Прочитав их, Добрынин заявил, что правительство США намеренно создает опасный кризис, отказываясь от переговоров по всем спорным вопросам.

В 19 часов по вашингтонскому времени президент Кеннеди зачитал по телевидению заявление о блокаде. Он также предупредил, что попытка Советского Союза и его союзников напасть на любое из государств Западного полушария вызовет американский ядерный удар по советской территории. К этому времени США располагали в районе Карибского моря 183 боевыми кораблями. В боевую готовность были также приведены американские войска в Западной Европе. В воздух была поднята половина всех американских стратегических бомбардировщиков. Подводные лодки с баллистическими ракетами «Поларис» заняли боевые позиции, будучи готовы при необходимости нанести удар по СССР. Возможность начала мировой термоядерной войны казалась вполне реальной.