JFK. Президент Кеннеди. Заговор в Далласе

25 октября У Тан направил руководителям СССР и США новые послания, предлагая выработать основы для соглашения, направленного на урегулирование проблемы мирным путем в соответствии с Уставом ООН. В телеграмме Хрущеву он просил дать инструкции советским судам, уже находящимся на пути к Кубе, «держаться в стороне от района перехвата», чтобы «избежать столкновения с кораблями Соединенных Штатов во время обсуждения различных вариантов возможного соглашения». У Тан также призвал Кеннеди дать инструкции органам, осуществляющим блокаду, избегать непосредственного столкновения с советскими кораблями, чтобы не спровоцировать военный конфликт. Кеннеди согласился принять меры для предотвращения столкновений советских и американских судов, хотя это противоречило требованиям командования ВМФ о расширении зоны «карантина». Американский президент писал главе ООН: «Я по-прежнему понимаю и приветствую Ваши усилия, направленные на достижение удовлетворительного решения. Я понимаю и разделяю Вашу озабоченность по поводу необходимости проявлять большую осторожность впредь до начала обсуждения». Отмечая, что советское наступательное оружие на Кубе угрожает миру, Кеннеди обещал У Тану, что командиры американских военных кораблей в Карибском море сделают все возможное, чтобы избежать непосредственного столкновения с советскими судами. Однако на специальном инструктаже для представителей прессы Макнамара заявил, что США не остановятся перед потоплением советских судов, доставлявших на Кубу оружие «наступательных видов». Такие заявления делались прежде всего для того, чтобы продемонстрировать американской общественность твердость позиции администрации. Но здесь было и предупреждение Москве, чтобы она не пыталась привести ракеты на Кубе в боеспособное состояние. Иначе советские суда могут быть перехвачены американскими со всеми вытекающими последствиями.

25 октября Кеннеди ответил на послание Хрущева. Он настаивал, что размещение советских ракет на Кубе «требовало ответных действий, о которых я объявил». Он выразил сожаление по поводу ухудшения советско-американских отношений, но заявил, что теперь только от СССР зависит восстановление прежнего положения.

В тот же день на заседании Совета Безопасности ООН Стивенсон и Зорин зачитали ответы своих правительств на послания У Тана. Тогда же между ними произошел замечательный диалог. Стивенсон неоднократно просил Зорина прямо ответить, есть ли на Кубе советские ракеты:

«– Так да или нет? Не ждите, пока вам переведут! Ответьте просто, да или нет?

– Я не нахожусь в американском суде, и поэтому не хочу отвечать на вопрос, который задается в прокурорском плане. В свое время вы получите ответ.

– Сейчас вы находитесь перед судом мирового общественного мнения и можете ответить просто «да» или «нет». Вы отрицали существование ракет на Кубе. Я хочу убедиться, правильно ли я вас понял.

– Продолжайте вашу речь, господин Стивенсон. В свое время вы получите ответ!

– Если вы этого хотите, я готов ждать ответа, пока не замерзнет преисподняя. Я также готов представить наши доказательства непосредственно в этом зале!»

В этот момент помощники Стивенсона внесли в зал заседаний увеличенные аэрофотоснимки пусковых установок советских ракет на Кубе. Зорин был посрамлен.

После этого заседание Совета Безопасности было прервано по предложению ОАР и Ганы, предложивших дать время заинтересованным сторонам для проведения переговоров.

26 октября Хрущев ответил на послание Кеннеди от 25 октября. Советский лидер прибег к привычной риторике о том, что народы социалистических стран, все прогрессивное человечество хотят мира, рассматривают войну как бедствие, а не как игру и средство для достижения политических или других целей и тем более не как самоцель. Решение Кеннеди о введении «карантина» Хрущев приравнял к пиратству. Он также утверждал, что советские ракеты на Кубе являются лишь «оборонительным оружием». США предлагалось дать гарантии, что они не нападут на Кубу, что могло побудить советскую сторону убрать ракеты с Кубы.

26 октября У Тан направил Фиделю Кастро послание, в котором призвал его внести свой вклад в дело сохранения мира «в нынешних критических обстоятельствах». 27 октября кубинский лидер ответил, что Куба готова обсудить ее разногласия с США и сделать в сотрудничестве с ООН все от нее зависящее, чтобы разрешить кризис. В том же послании Фидель категорически осудил морскую блокаду Кубы как акт насилия и войны. Он готов был принять предложение У Тана о переговорах, «если только в то же самое время правительство Соединенных Штатов воздержится в период переговоров от угроз и агрессивных действий против Кубы, включая морскую блокаду…». Кастро рассчитывал, что снятие блокады позволит завершить доставку ракет и термоядерных боеголовок на Кубу, а после этого, как он надеялся, с Вашингтоном можно будет говорить совсем другим языком.