JFK. Президент Кеннеди. Заговор в Далласе

Никита Сергеевич вспоминал: «В самый разгар событий, после получения доклада Добрынина о визите к нему Роберта Кеннеди, я продиктовал вариант телеграммы президенту Кеннеди, в которой мы выражали готовность пойти на уступки (в смысле вывода наших ракет). Только я продиктовал эту телеграмму, ее отпечатали, и мы должны были обсудить ее в коллективе руководства, чтобы принять текст и отправить ее, как мы получили телеграмму от нашего посла, в которой он передавал послание нам Кастро. Фидель сообщал, что, по достоверным сведениям, полученным им, США вторгнутся на Кубу через несколько часов. Нужно сказать, что и мы имели аналогичные сведения: наша разведка сообщила, что подготовлена такая высадка и вторжение неизбежно, если мы не договоримся с президентом Кеннеди. Возможно, эти сведения были подброшены нам американской разведкой. Они ведь часто знают наших разведчиков. Поэтому нередко случается подбрасывание тех данных, которые той или другой стороне хотелось бы довести до сведения противной стороны. Самым главным в сообщении Фиделя было не то, о чем ему сообщили, а его вывод: он считал, что раз нападение неизбежно, то необходимо упредить его, и предложил, чтобы не дать вывести нашу ракетную технику из строя, немедленно нанести первыми ракетно-ядерный удар по США».

Хрущев, слава богу, на такую авантюру не пошел, понимая, что ответный удар американцев будет всесокрушающим. Да, похоже, и привести ракеты в боевую готовность в тот момент не представлялось возможным, о чем, впрочем, Хрущев мог и не узнать.

В Вашингтоне военные возражали против того, чтобы увязывать отзыв советских ракет с Кубы с выводом американских ракет из Турции. Поэтому 27 октября Кеннеди официально заявил, что проблемы безопасности Западного полушария и проблемы безопасности Европы не взаимосвязаны, поэтому Карибский кризис должен быть урегулирован, прежде чем можно будет решать другие вопросы безопасности. Позднее была достигнута договоренность, что в официально обнародованную сделку «вывод ракет в обмен на ненападение на Кубу» ракеты в Турции включены не будут. Президент США лишь дал джентльменское обещание, что ракеты из Турции будут выведены позднее, после урегулирования Карибского кризиса. Для Кеннеди данное обещание не являлось сколько-нибудь существенной уступкой, поскольку он еще до кризиса собирался убрать из Турции устаревшие ракеты, крайне уязвимые в случае советского удара.

Вечером 27 октября было подготовлено ответное послание советскому правительству, где президент США обещал не предпринимать вторжение на Кубу и в ближайшее время отменить блокаду.

Роберт Кеннеди

Роберт Кеннеди вспоминал: «В то памятное воскресное утро, когда русские сообщили, что вывезут свои ракеты, один высокопоставленный военный советник рекомендовал, чтобы Соединенные Штаты в понедельник в любом случае перешли к наступательным действиям». По словам Бобби, они вместе со старшим братом пришли к выводу, что большинство военных не видит дальше чисто военной области, и их нельзя допускать к обсуждению политических проблем.

Хрущев вспоминал: «В результате всей переписки, которая велась по официальным и неофициальным каналам, мы пришли к следующему решению и довели его до сведения президента США. Сказали, что выступим публично и будем настаивать на следующем: чтобы избежать конфликта, ставим перед президентом Кеннеди условие, чтобы он принял обязательство не вторгаться на Кубу, если мы выведем оттуда ракеты и другое вооружение, за исключением обычного. Американцы и не требовали от нас вывода обычного вооружения».

Небольшой спор вышел насчет устаревших бомбардировщиков Ил-28, но в конце концов Хрущев и их согласился вывести, понимая, что от них все равно никакого толку не будет. 28 октября Хрущев направил Кеннеди новое послание, подтвердив готовность выполнять взятые на себя обязательства в связи с Карибским кризисом, и вместе с тем заявил, что Советский Союз будет продолжать помогать Кубе. В тот же день президент Кеннеди сделал заявление, в котором обещал, что после полной ликвидации Карибского кризиса американское правительство будет уделять большое внимание «проблеме предотвращения гонки вооружений и ослабления международной напряженности». Он ратовал за достижение соглашения о нераспространении ядерного оружия, о запрещении ядерных испытаний и предложил немедленно начать переговоры по этим проблемам «в конструктивном духе».

Хрущев вспоминал: «Особенно острый этап кризиса длился шесть-семь дней. Чтобы как-то смягчить обстановку, я предложил членам советского руководства: «Сходим, товарищи, в Большой театр. Сейчас в мире напряженная обстановка, а мы появимся в театре. Наш народ и иностранцы будут это видеть, и это станет действовать успокаивающе. Если Хрущев и другие лидеры сидят в театре в такое время, то можно спокойно спать». Но сами-то мы очень тогда беспокоились. Не требуется большого ума, чтобы начать войну. Мы не хотели войны, не хотели сами иметь жертвы и не хотели наносить потери Америке. А если начнется война? Тогда, как говорится, попал в драку, не жалей волос.