Junior (СИ)

Эллен шепчет еще что-то, прежде чем ее не уводит староста — Барти не слышит, что, но ему бы хотелось надеяться, что это просто ругательство, лишенное магической силы. Больше сотни взглядов провожают осиротевшую мисс Харвинтон до самых дверей Большого зала — а потом обращаются к нему. На ощупь они кажутся острее заклятия Пронзающих Игл, которое он когда-то пытался разучить вместе с Регулусом.

Барти возвращается к своему пудингу. Он искал подходящие слова во всех известных ему языках на протяжении трех лет и не нашел их — поэтому нет смысла оправдываться или объяснять, что отец не присылает ему в дежурных письмах сводки отчетов аврората. И тем более нет смысла давать другим понять, что пудинг застревает у него в пересохшем горле: показать слабость в Слизерине практически равносильно гарантии поражения.

За столами постепенно снова начинают звучать голоса.

— Я не знал!

Он волшебник, поэтому удара о стену недостаточно, чтобы он потерял сознание — но от боли, страха и адреналина в голове штормовой водоворот, синтаксис человеческих языков и формулы заклинаний спутываются в один огромный гудящий клубок где-то внутри.

Глупо. Как глупо. Он всегда был так осторожен, как его подстерегли? Неужели у этих кретинов была мантия-невидимка?

Еще одно заклятие оказывается достаточно болезненным, чтобы он позабыл о мантиях-невидимках. Четверокурсник, один из тех троих, что были столь любезны подождать его в подземельях после отбоя, шипит что-то ему в лицо, что-то об аврорских выродках и о том, что ему не место в Слизерине, может быть, если швырнуть его в гнездо огнеслизней и запереть там под Квиетусом, он наконец это поймет…

Слизнорт проверяет гнездо своих огнеслизней каждые двое суток. Барти знает об этом, потому что помогает декану их кормить, а еще он знает, что слизь этих тварей токсична настолько, что оставляет даже на коже волшебников дьявольски жгучие ожоги.

Эти ублюдки готовы швырнуть его к огнеслизням…

Рискнуть вызвать гнев лорда Крауча…

Ради того, чтобы его сын больше никогда не смел пытаться быть лучшим среди…

Что-то горячо и остро вспыхивает в груди, как грозовой всполох.

Барти собирает себя воедино усилием воли и улыбается уроду в лицо. Может быть, Шляпе и стоило отправить его на Когтевран, но среди слизеринцев его талантам самое место.

— Отпусти меня прямо сейчас, и я забуду про сегодняшнее недоразумение.

Может быть, придурок не понимает предложения из слов длиннее трех слогов, а может, это оттого, что Барти выпаливает свое условие скороговоркой. Так или иначе, палочка в руке старшего слизеринца снова начинает целиться в его сторону, а это значит, что у него осталась только одна попытка.

Барти дергается в сторону изо всех сил — в сторону своей палочки, валяющейся на полу, без нее ничего не выйдет — и одновременно с этим тот, кто угрожал ему, сам роняет палочку и начинает орать. Орать так громко, словно его нанизали на сотню игл разом.

Когда пальцы Барти смыкаются на тонком кедровом древке, коридор заволакивает плотный фиолетовый дым — он знает, что это значит, поэтому задерживает дыхание и бежит, так быстро и так долго, как только хватает сил. Его никто не преследует, потому что дымовое зелье на основе огненной слизи — крайне неприятная дрянь, которая заставит любого пожалеть о единственном неосторожном вдохе.

Первый поворот… второй… ну же… (здесь ему приходится сделать несколько торопливых вдохов)… третий… лестница. На лестнице он окончательно сдается: после двух пролетов ныряет за широкие крылья устрашающей каменной горгульи, так удачно расположенной в стенной нише, и, скрючившись в тяжело дышащий комок, пытается успокоить бешено колотящееся сердце. И заодно уговорить себя, что вначале ему нужно привести себя в порядок, а только затем снять маскировочные чары со своего Маховика времени и довести дело до конца.

Регулус говорил, что брать кучу предметов в идиотской надежде узнать все нераскрытые тайны магии и заодно сдать все возможные СОВ — абсолютно безумная затея, которую мог придумать только полный поехавший вроде Барти Крауча. На особо нудных уроках по магловедению Барти и сам порой подумывал, что доля правды в этом есть.

Рег не знал, что он взял двенадцать предметов, а не десять. Для десяти предметов не был нужен Маховик времени, но для двенадцати — без него было не обойтись.

Барти находит горячую, невидимую цепочку Маховика, отыскивает такой же невидимый теплый циферблат и крепко сжимает в ладони. Профессор Слизнорт строго-настрого запретил ему использовать Маховик в каких-либо целях, кроме учебы, иначе о тайнах магии и полном списке экзаменов можно было забыть, но…

Во-первых, Время уже зафиксировало произошедшее, и его нынешние сомнения не имели значения; во-вторых, он все-таки Крауч.

И шайка каких-то недоумков годом старше позволила себе задеть его гордость.

Позволила себе поставить под сомнение его… право на первенство.

Барти выводит еще чуть подрагивающим кончиком палочки магический символ разнаваждения иллюзий, развеивая маскировочные чары, и начинает отсчитывать обороты Маховика.