Junior (СИ)

В небольшой комнате было почти идеально пусто: здесь был стол с двумя стульями по обе стороны; стеклянный графин с водой, пустые чашки из неполного чайного сервиза. Человек напротив ждал, пока Барти не опустится на свое место, прежде чем занять стул напротив: хоть они и были знакомы по многочисленным званым вечерам родов Визенгамота, негласные правила приличий не позволяли полукровке занять свое место прежде наследника Древнейшего Дома.

— Здесь довольно пусто, мистер Руквуд, — усмехнулся Барти, усаживаясь за стол, — вы настолько в меня не верите?

Волшебник напротив искренне и заразительно рассмеялся и, изящно миновав обязательные церемонные вопросы, коснулся чашек палочкой — те наполнились горячим и ароматным чаем. Барти, мгновенно поняв намек, признательно кивнул: его собеседник был сыт по горло рабочим официозом.

Пожалуй, из всех сотрудников Министерства только Августу Руквуду и могло сойти это с рук.

Пару раз Руквуда встречали как гостя в особняке Краучей, но Барти видел его довольно часто — не только на публичных слушаниях Визенгамота, на которые иногда брал Барти отец, но и на куда менее официальных и куда более закрытых встречах. Чистокровные волшебники, высокопоставленные чиновники Министерства и представители Визенгамота по меньшей мере знали имя Августа Руквуда, а чаще всего — держали его в кругу хороших знакомых. В отцовском отделе Руквуд отвечал за учет и сохранность конфискованных магических артефактов, но это никак не могло объяснить его аномальную популярность, и в итоге Барти просто признал, что у Руквуда несомненный талант располагать к себе нужных людей. Смешливый бородач, нисколько не походивший ни на чопорного чиновника, ни на безупречного представителя чистокровного рода, казался невзрачным и неуместным ровно до тех пор, пока не вступал в разговор.

— Вовсе нет, — с обаятельной улыбкой отозвался Руквуд, — но если бы я позвал вас к себе домой, мистер Крауч, я уверен, в моем рабочем контракте нашелся бы запрещающий это пункт.

Знаменитая бюрократия Министерства. Классические шутки не старели со времен Основателей, и Барти, помедлив мгновение, все-таки фыркнул.

— Вы занимались окклюменцией раньше? — беззаботно полюбопытствовал Руквуд, заняв стул напротив.

— Я уверен, что отец сообщил вам степень моей некомпетентности в данной области. — Если полукровка Руквуд мог позволить себе слегка преступить грань приличий, то статус обязывал Барти станцевать на ней фокстрот. Конечно, такое тоже было допустимо только здесь и сейчас, но он был уверен, что его будущий наставник это оценит. — Но, строго между нами, я… интересовался. Совсем немного.

Окклюменции не учат в Хогвартсе. Учат — основам — в аврорате и при поступлении в некоторые отделы Министерства, но этого мало, и Барти отлично это понимал. Тот факт, что он является сыном главы Отдела магического правопорядка и кандидата на должность Министра магии, не оставляет ему выбора: он должен стать более-менее сносным окклюментом к моменту своего совершеннолетия или исчезнуть из Британии.

Британия ему нравилась. Окклюменция ему не нравилась, потому что она оказалась чертовски трудной и непонятной, едва ли не хуже прорицаний, но с этим пришлось смириться: он бы занялся ее изучением и сам, потому что только полный дурак не обеспечит себя хотя бы некоторой защитой от вторжения в разум. Жаль, по книгам этому совершенно невозможно научиться. Он уже попробовал.

— Вы идете на двенадцать СОВ? — Руквуд с любопытством вертел в пальцах печенье. Барти кивнул с легкой усмешкой: интересно, откуда это ему известно. — И вдобавок занялись самостоятельным изучением окклюменции?

— У меня широкий круг интересов, — невинно откликнулся Барти. Руквуд хмыкнул, не скрывая необидной понимающей усмешки.

— Тогда я не буду отнимать ваше время, мистер Крауч. — Усмешка стерлась с его лица мгновением позже — словно провели ластиком; Барти, не справившись со столь резкой переменой тона, сморгнул мимолетное безмолвное удивление. — Я хотел бы увидеть, что вы уже умеете, и после этого можно будет сказать, над чем вам требуется работать дальше. Мне придется применить на вас легилименцию, но обещаю, что не стану заглядывать в вашу память намеренно.

— Мне придется попросить вас гарантировать это, — в тон ему отозвался Барти — без тени удивления или возмущения. В конце концов, как еще учиться окклюменции? — Надеюсь, вы понимаете, мистер Руквуд.

В ответ ему смешливый бородач быстро начертил кончиком палочки на столе замысловатый символ. Спустя полсекунды тот вспыхнул ровным голубым свечением полноценной магической печати.

Барти знал этот символ. Это была печать девятого уровня.

Печать Отдела тайн.

Он поднял глаза, ни говоря ни слова. Вот почему отец предпочел иметь дело с Руквудом, а не частным преподавателем, согласным на стирание памяти после каждого сеанса легилименции. И вот почему волшебник-полукровка пользовался подобным вниманием у лордов Визенгамота. Всё дело в миниатюрном магическом чертеже, сияющем на столе перед ним.

Даже как-то до обидного просто.