К-9: За чертой мести

— Не стоит верить притрактирным байкам. В конце-то концов, чуть ли не каждая первая утверждает, что я мечник в два метра ростом.

Джей чуть дернул подбородком и ускорил шаг, раздраженно добавив через плечо:

— Чтобы родились все эти сказки, оказалось достаточно готовности не пройти мимо. Не забивай себе голову. Я уже говорил, борьба с «несправедливостью жизни» — жутко неблагодарное занятие. Если нам на пути попадется кто-то, кому нужна помощь — я помогу. Но искать таких специально, а вместе с ними и тонну чужих неприятностей — увольте. Такой изощренный способ коллективного самоубийства слишком даже для меня.

Хаук опустил голову и снова чуть отстал. Как и советовал Джей, он использовал возникший перерыв «с пользой». Вернее, пытался. Хрен там. Все мысли упорно крутились вокруг учителя и брошенных им отрядов.

Джереми Расселл сильно отличался от того, что о нем говорили в забегаловках, не только внешне. Хаук понял это давно. Как и то, что байкам веры нет. Черт знает, зачем люди придумывали весь этот бред и откуда брался такой неправдоподобный — теперь высотник это понимал — сказочный образ. Пустошь ведь легко могла его развеять с первым же шагом за купол. Но нет, даже бывалые из бывалых с убежденным видом толкали речи о великих «К-9». Неужели этому миру так нужна была такая светлая, по-своему добрая быль? Или вера. Почему-то чем больше Хаук об этом думал, тем страшнее и горше ему становилось. Он слышал речи фанатиков, вопящих на площадях о разумности Пустоши. Слышал проповеди последователей старой веры, которые на тех же площадях и помостах призывали «каяться и просить о прощении». Слышал россказни прожженных циников за дешевой выпивкой.

А вот теперь оказывается, что те самые циники также толкали свои сказки. И верили в них. Без сомнений верили.

Хаук вздохнул и чуть вздрогнул от раздавшегося рядом знакомого щелчка. Джей спрятал пистолет, а слева рухнуло в песок прыгнувшее на них пятнистое нечто. Но не рассыпалась пеплом, как все твари до этого:

— А чего оно целое? — едва успел брякнуть высотник, как сверху свалилось размазанное светлое пятно, замерло несуразным силуэтом в перьях, схватило мощными когтями тушку и унеслось вверх, подняв тучу песка и пыли. — Хера…

— Охотники не опасны, — со смешком хлопнул Джей по спине. — Питаются только мелочью. На людей не нападают. Если гнезда не трогать.

Хаук сглотнул и передернул плечами. Отчего-то захотелось спросить, съедобны ли сами охотники или нет, но Джей до этого о них даже не упоминал. Потому с языка сорвалось совсем другое:

— Так чего та штука не сгорела? Ты же попал.

— Это зависит от энергии, вложенной в выстрел. Я стрелял так же, как и по листикам — само собой, змейке этого не хватило. Она сама крупнее, а ядро стабильнее. Вообще, возможность испепелить тварь зависит от гораздо больших факторов. Тварей, на которых охотятся ради ядер, сжечь и вовсе невозможно.

— А ядро… это сердце, да? Ты, вроде, говорил…

— Не только. Иногда глаза, иногда другие части тела. На болотах водится тварь, у которой самое сильное ядро это не сердце, а шипастый шар на хвосте. Она им атакует, и эффект такой же, как от улучшенного оружия.

— А крошаксы?

— С них не добывают. Их ядра малы, нестабильны и легко разрушаются.

— Значит, мы останемся без «бонуса за вредность»? Только задание?

Тут вольные расхохотались как-то все разом. Особенно Джейд:

— А у юнги-то торговая жилка! Ты смотри, сам ниче не может, а уже о профите думает!

— Мы свое получим, можешь не волноваться, — с ехидной усмешкой заверил Джей, и Хаук окончательно стушевался. Ну их. Ведь даже без задней мысли спрашивал.

Тем временем солнце уже начало садиться, окрашивая песок в рыже-красные тона. Когда шли в первый раз, Хаук не обратил на это внимания, но на горизонте пустыня будто пламенела. Вся, кроме неясной темной линии впереди. Похоже, эта полоса и была тем самым плато. Их целью.

Темнело быстро. В городе не обращаешь на это внимание. Дневной свет заменяется искусственным гораздо раньше, чем окончательно опустится ночь. А после часть фонарей просто отрубают. Сейчас же сумерки окутывали сгущающейся темнотой и неожиданной прохладой. Зубодробительной. Вот Джейд уже накинула капюшон и замоталась шарфом, которым оказался ее широкий зеленый пояс; Кас поднял воротник; Джей… А Джей вот никак не отреагировал на явное похолодание. Как до этого игнорировал жару. Даже зависть брала. Непонятно только, выдержка это его или свойство одежды? Сам Хаук поежился и по примеру старшего высотника поднял воротник. Хорошо хоть проклятый рюкзак грел спину и даже защищал от поднявшегося ветра — теперь Хаук был даже рад своей роли в отряде.

— Что-то в первый раз было теплее.

— А когда большой толпой идешь, холод почти не чувствуется. В городах его и вовсе нет — купол защищает так же, как и от ветра.

Что верно, то верно. Хаук за всю свою жизнь никогда не ощущал столь резкой смены температуры, хотя слабо представлял себе, как это вообще возможно — защитить от подобного.

— Потерпи. Через полчасика уже будем вставать на ночь.

— А мы не окочуримся сидеть на месте?