К чужому берегу. Предчувствие.

— Вот как? А какое место вам нравится? Есть вообще такое место во Франции, исключая, разумеется, ваши Белые Липы? Мне был странен такой интерес и вообще я не понимала, к чему подобный разговор.

— Мне нравится замок моего старшего сына, Сент-Элуа, — сказала я сдержанно. — Но вообще-то сейчас лучше думать не об этом, а о том, как бы не сделать еще больший крюк.

— Вы неблагодарны, как всегда, моя красавица.

— Неблагодарна? Я?

— Я сделал крюк, — да, возможно, но разве я не показал вам чудеснейшие пейзажи, которые вызвали у вас приятные воспоминания? Ладно, я прекрасно вижу, что вызвали. Мудрая женщина похвалила бы меня за это, но французская принцесса с итальянской кровью, флорентийка с титулом бретонской герцогини — что с нее взять?

Некоторое время он молчал, и я действительно была благодарна ему за это. Мы проезжали одно селение за другим, дорога была отремонтированная, добротная, за мной никто не гнался, и я даже начала находить путешествие довольно сносным. Коляска была выше всяких похвал, искусной английской работы, с сиденьями, обтянутыми превосходной красной кожей, инкрустированными золотом дверцами и удобными выкатными подушечками для ног. Банкир удивлял меня своим мастерством возницы — видно было, что управляет лошадьми часто, и было даже приятно смотреть, как играют мышцы на его сильных руках, когда он то натягивает, то отпускает вожжи, понукая своей великолепной двойкой. Брике, конечно, хорошо управлял экипажем, но в нем не было и десятой части той мужской мощи, едва ли не лихости, которой отличался Клавьер. Я поймала себя на странном ощущении безопасности во время этой езды.

Но когда на горизонте показалась застава, от которой начинались Елисейские поля, банкир вновь заговорил и разрушил очарование поездки.

— Вы уже подумали, куда оправитесь? — спросил он довольно небрежно, но мне показалось, что за небрежностью скрывается сильный интерес.

Я снова насторожилась.

— Мне нужно сейчас попасть в отель «Нант».

Он досадливо поморщился.

— Это уже договорено. Я же везу вас туда, черт возьми… Куда вы отправитесь потом?

— Это зависит от того, что я там найду.

— Ничего, абсолютно ничего вы там не найдете, — с уверенностью сказал Клавьер. — Стало быть, о будущем вы не задумывались еще?

— О каком будущем? — вскричала я.

— Ну, думали вы о том, что будете делать со своими парижскими домами? На площади Вогезов? И на площади Вандом? Полагаю, для вас не секрет, что Бонапарт с вами церемониться не будет?

— Вы имеете в виду, он может их отобрать? — деревянным голосом спросила я.

— Безусловно. После вашего фокуса — очень может быть… Он жонглирует любыми законами, как настоящий монарх… и я очень удивлюсь, если он упустит возможность ударить вас по карману.

Сердце у меня упало. Конечно, можно было ожидать самого худшего. Но, с другой стороны, как Бонапарт объяснит обществу такую расправу над своей предполагаемой кузиной? Не заступится ли за меня синьора Летиция? Она говорила, что Бонапарты своих в беде не бросают. А вообще-то… все это уже не имело значения. Снявши голову, по волосам не плачут… Я намерена быть с Александром: где он, там и я. Если он будет в Англии, я не оставлю его… мне не нужна Франция без него!

— Будущее покажет, — сказала я. — Ничего еще не ясно.

— А обезопасить себя вы не хотите?

— Каким образом? — Я повернула к банкиру лицо.

— Я мог бы кое-что сделать для вас, — сказал он вальяжным тоном. — Можно было бы оформить бумаги так, что первый консул и концов не найдет…

Это предложение вызвало у меня такой приступ иронии, что я едва не расхохоталась.

— Это просто невероятно! — вырвалось у меня приглушенно, сквозь злой смех. — Вы говорите о моих домах? Господи, вы?

Это действительно превосходило все мыслимое. Человек, который в свое время забрал у меня все имущество, лишил не только богатства Эмманюэля д’Энена, но и того, что я получила в приданое от отца, нагло въехал в мой дом на площади Карусель и бравировал своим проживанием там, — этот человек сейчас предлагал мне помощь с «моими домами»!

— О своих домах я буду советоваться исключительно со своим мужем, — сказала я, задыхаясь от возмущения. — Как он решит, так и будет…

— Если вы его вообще встретите, — бросил Клавьер сквозь зубы. Лицо его стало жестким. — Все, теперь молчать! Молчать, я сказал! Где там у вас паспорт?…

Эта грубость положила конец разговору. Попетляв по хорошеньким улочкам предместья Нейи с его ухоженными садами и зажиточными домиками, мы действительно подъехали к заставе Звезды. К счастью, утренний поток торговцев, устремляющихся с товаром на рынки Парижа, давно схлынул, и на нас с Клавьером глазело не так уж много зевак. Национальные гвардейцы, охраняющие заставу, находились в полусонном состоянии и просмотрели мой паспорт без особого внимания. Может, даже не обратили внимания на мое имя? Хотелось бы! Выглянув из коляски, я увидела простирающиеся за монументальным зданием таможни блестящие Елисейские поля, полные народу в этот воскресный полдень, и ниже надвинула шляпку на лицо.