К истокам кровавой реки (СИ)

Ивата первым делом прошел на кухню, поворошил в печурке остывшие угли, поставил туда горшок с кашей - пусть нагреется немного. В комнате было душно, но окно открывать было бесполезно, это не принесло бы прохлады, только духоту и мерзкий запах нечистот с помойки. Ивата вышел в сени, набрал из бадьи нагревшейся за утро воды, вылил в глиняный рукомойник, умылся шумно и расплескивая брызги, набрал воды еще и в ковш и, наклонившись, вылил себе на голову. На этом этапе гигиенических процедур его похлопали по плечу.

- Сакко, слишком ты беспечен. В дом зашел, ни по сторонам не глянул, ни в кладовку, ни в угол. А если бы это был не я, а головорезы Гервайза?

Сакко сдернул с крючка груботканое полотенце и вытер лицо.

- Горемыка, ты так сопел, что тебя слышно было с порога. Потом ты завязал веревочку на слишком слабый узел, так делаешь только ты со своей сухой рукой. Так что не играй в лазутчика, идем, раздели со мной обед.

Ивата прошел в кухню, кивком пригласив с собой нежданного гостя - пожилого человека, располневшего, седого, с загорелым добродушным лицом.

- Будешь ли ты кашу, Горемыка? Впрочем, выбора у тебя нет, потому что у меня все равно нет ничего другого, - Сакко намотал на руку тряпку-прихватку и вытащил из печки горшок.

- Уволили? - спросил Горемыка жестко. Ивата в ответ беспечно махнул рукой.

- Не пропаду. Идзий не единственный тут фабрикант.

- Не единственный, и с Гервайзом давняя у них вражда, а вот сразу после твоего выступления в соборе он тебя из мастерской выкинул. Сакко, предупреждали же, что с огнем играешь.

- Зато место выбили для амбара, - Сакко взял ложку. - Что, правда кашу не будешь?

- Еще б я тебя объедал. Последняя ведь?

- Рыбачить пойду.

Горемыка укоризненно покачал головой.

- Я же говорю, что ты беспечен. Ну почему ты к Севину тихонько после службы не подошел?

- Тихонько, Горемыка, эта старая хитрая собака нас и слушать бы не стала. И не было бы амбара у нас вообще. Только при всех, только на виду всего города.

- Зато и Гервайз слышал, и теперь тебе, Сакко тут оставаться опасно.

- Не опасней, чем обычно, - Ивата ложкой соскребал остатки каши со дна горшка.

- Сегодня ты его разозлил не на шутку. Я его покойного папашу в такой ярости видел, когда Победоносец был еще жив.

- Видишь, значит, я воистину продолжаю его дело, - Сакко плеснул в горшок воды из ковша и стал высекать искру огнивом. - Папаша-то недолго прожил, разбил его со злости удар. Глядишь, и сынка доведем.

- Раньше он тебя доведет. Я видел, как он шептался со своими доверенными. Сакко, не сегодня-завтра они тебя уберут.

- Никто не живет вечно, - Сакко пожал плечами и поставил горшок на огонь. - Я от опасности не бегал, да и как это будет выглядеть? У нас не подполье, как было у пустынников. Да и те не шибко прятались.

- Тебе бы все равно в укрытие да переждать.

- Куда? Луна маленькая. Раньше можно было к Братьям в ожидании податься, сейчас там три калеки с половиной сидят, хоть и врут, что Победоносца истинного ждать надо. Пойду сейчас на Перешеек, там хоть рыбачить можно.

- У меня мысль, Сакко. Я после службы задержался в соборе и видел Никодара. К нашему ходил.

- Ну и? Вернулся из-за Моря, значит.

- Вернулся и сразу к Севину с докладом. Смекаешь? Всякий раз, когда он так сразу с докладом ходит, за Море ополчение собирают. На корабле тебе легче будет затесаться и уехать, - хлопнул ладонью по столу старший из собеседников.

Ивата поглядел на него исподлобья.

- Уехать? А здесь я не нужен?

- Кому нужен покойник? - зловеще улыбнулся Горемыка. - За Гервайзом не заржавеет. Такое было уже не раз.

- И на сколько уехать? - Ивата задул огонь в печи.

- Сперва на год, потом на два, а там - как выйдет. Жизнь длинная, что-то да поменяется. Только и за Морем тебе не так плохо будет. Конечно, там шерны, но там и люди другие должны быть. Там взаимовыручка, туда ехали лучшие, храбрейшие.

- Если там так, как ты рассказываешь, что ты на Теплых прудах делаешь? - прищурился Ивата.

- А что мне за Морем делать? - собеседник приподнял левое плечо, рука же бессильно повисла вдоль тела. - Оружие только в правой могу держать, да и лет мне сколько, и пузо вон отрастил. Только склад с сушеной рыбой и гожусь охранять. Ты другое дело. Им люди во как нужны, каждый человек на счету.

- Может, ты и прав, - Ивата вытащил горшок из печурки и начал надраивать его песком.

- Прав, сам увидишь. Дело там тебе найдется, за амбар не беспокойся. Если Гервайз с тобой расправится, пользы все равно не будет. Или шернов боишься?

- Может, шерны и получше собственных толстосумов, их хоть сразу в лицо видно, - Ивата отставил горшок в сторону. Горемыка нахмурился:

- Шерны лучше? Не говори, Сакко, чего не помнишь. Видишь мою руку? Подарочек от последнего наместника.

- Да я знаю.

- Вот то-то, - Горемыка привстал, но снова тяжело бухнулся на скамью. - Мы доставляли к воротам крепости подать, и что-то ему не понравилось - не то я недостаточно низко поклонился, не то еще что. Руку сжал своими лапищами, хорошо еще, одежа на мне была толстая. Рука стала сохнуть, болеть, и вот…