К истокам кровавой реки (СИ)

- Жаль, - ответила она спокойно. - А вот я любила. Вы мне сейчас не верите, вы считаете меня холодной и пустоголовой куклой, не способной на чувства, ну, в какой-то степени это так и есть. Но так было не всегда. Я при всей своей осуждаемой вами испорченности, - инженер вскинулся, пытаясь протестовать, но она остановила его жестом и продолжала: - при всей своей испорченности я любила одного человека, одного-единственного за всю жизнь. Я пыталась заглушить это чувство, но неудачно. И вот сейчас я должна увидеть его, или же хотя бы узнать о его судьбе, пусть поздно, но мне это нужно.

- Так тот человек… он… это он летел в первом аппарате?

- Да, - теперь ее ресницы были влажны от слез, что, впрочем, только сделало ее взгляд еще более манящим и глубоким. - Понимаете?

В глазах инженера поневоле появилось виноватое выражение, и Аза внутренне усмехнулась, не забывая, впрочем, смотреть с томной мольбой и печалью. Она не то чтобы видела его насквозь, но разобралась в его характере достаточно для своих целей. Наивный мальчишка, которого можно привлечь на свою сторону якобы внезапной искренностью, слишком порядочный, чтобы по-настоящему думать о ней плохо. Это не Яцек, который слишком хорошо ее знал, не холодный всевидящий дьявол Серато, - такого легко уверить, что перед ним птица в золотой клетке и несчастная жертва. Впрочем, разве это маска? Иногда ей казалось, что она только разыгрывает перед собой окаменевшую в чувствах и разуверившуюся в людях женщину, и что изображая перед зрителями тоску и отчаяние, она представляет себя настоящую. Подчас в такие минуты ей вспоминались слова древнего поэта:

 

И что я поддельною болью считал,

То боль оказалась живая, —

О, боже! Я, раненый насмерть, играл,

Гладиатора смерть представляя!

 

- Боже мой, вы здесь! Недобрая, как вы могли сбежать с приема, не предупредив! - послышались сзади голоса. К столику подошла компания, которую легко было встретить в подобном заведении - элегантные мужчины в сопровождении шикарных женщин, все - представители золотой молодежи и высших кругов богемы. Запах дорогого парфюма, блеск украшений, обрывки слов - весь этот великосветский калейдоскоп смешал чувства Азы, оторвал от только что занимавших ее мыслей. Она машинально отвечала на комплименты, улыбалась, объясняла отсутствие на разных мероприятиях творческими планами, затем, желая представить знакомым своего спутника, обернулась к столику, но стул напротив был пуст - инженер тихо покинул ресторан.

- Ну что вы скажете, - прошептала Аза, на этот раз с настоящими слезами: - сбежал! И почему они все сбегают?

 

========== “Я Иван, не помнящий родства, господом поставленный в дозоре…”. Данияр. ==========

 

За пятнадцать лет до того, как Яцек построил машину, способную уничтожить мир, Грабец задумал переворот мудрейших, а жители Теплых прудов разгромили гарнизон шернов, инженер Дэн Монтэг был простым деревенским мальчишкой, жил в маленьком ауле недалеко от Синегорья, и звали его, естественно, по-другому. Отец с матерью в свое время слегка поспорили из-за имени для сына, в итоге остановившись на Данияре.

Раннее детство Дан помнил плохо - помнил, как зимой по нескольку дней было не выйти из дома из-за буранов, как летом заготавливали сено, как весело было скакать на лошади и как мать поила его кумысом или козьим молоком, причитая, что ребенок-то худ, кожа да кости, а отец посмеивался - неправда, батыр растет!

Но лучше всего было небо. Мерцающее, огромное, в сильный зной - дымное, зимой белое, сливающееся с горизонтом. Ночью - темно-синее, как глубь озер, с висящим сбоку желторогим светильником месяца. Летом хотелось бежать по траве, раскинув руки, и верить, что полетишь.

Данияр второй год ходил в деревенскую школу, когда старшие мальчики нашли на школьном чердаке большой кусок холста. У ребят возникла мысль склеить змея, но вынести материю с чердака сами старшеклассники не осмелились, решили подбить кого-то из малышей, и выбор пал на Дана. Тот очень легко купился на подначивание, скинул холст из маленького окошка под самой крышей на стог сена, выпрыгнул следом сам и, вместо того, чтобы сразу удрать, вместе со всеми приступил к конструированию.

Змей сразу не полетел, старшие безнадежно крутили его в руках, не зная, как исправить ситуацию. В итоге именно Дан придумал перевязать узел по-другому. Старшеклассники оказались более-менее справедливыми и великодушно позволили герою дня немного пробежаться с летающим куском холста на бечевке.