К истокам кровавой реки (СИ)

Слышала ли его Ихазель и поняла ли, сказать было невозможно - глаза у нее уже мутнели, она попыталась встать и рухнула на руки своего бывшего узника и мучителя, а ныне единственного близкого существа. Проклинающие рыжеволосую ведьму женщины из общины могли торжествовать. Ихазели больше не было.

 

Место для могилы выбрали у зеленой терраски, недалеко от скальной гряды и города одновременно. Копать землю считалось для шерна неподобающим занятием, и Авий, хотя нарушил уже множество негласных обычаев, в этот раз вряд ли пошел бы против порядка. Отрывать выворотней от работы ради того, чтобы похоронить человеческую женщину, тоже скорей всего никто бы не стал, и Мэсси рассчитывал копать в одиночестве.

Помощь пришла совершенно неожиданно в лице мрачного черноволосого парня с садовой лопатой. Среди выворотней не бывало настоящей дружбы, самое большее, они могли приятельствовать. И только Донат, сын тетки Дзиты, неожиданно привязался к единственному существу, от которого видел доброе обращение, - к Мэсси. Авий ехидничал, что ни один пес еще не был так предан хозяину**, и всегда добавлял - знал он одного такого, так тот в итоге все же переметнулся! В ярости была и Дзита, которая ненавидела Ихазель с тем неиссякаемым пылом, с каким женщины добродетельные ненавидят женщин оступившихся. Теперь она все бы отдала, чтобы иметь на сына влияние, но Донат и слышать ее не желал.

- Донат, - прошептал Мэсси, разгибаясь.

Он еще не осознал полностью случившегося, до конца не поверив в то, что мать умерла. Начиная копать, он еще думал о ней, как о живой. Увидев Доната, он вдруг осознал - приятель пришел хоть так выразить сочувствие. Это потому, что мать умерла… Марела тоже умерла несколько дней назад, и рыдающая Хонорат повторяла: “Так для нее лучше”. Будет ли так лучше для Ихазели, хоть она тоже была несчастна?

Донат встал рядом и воткнул лопату в землю. Верхний слой уже прогрелся и высох, но от более глубоких влажных пластов шел душный пар.

- Откуда ты узнал?

- Болтали, - буркнул Донат, не отрываясь от работы.

- Тебе разрешили?

- Нет, - он отбросил в сторону несколько тяжелых рассыпчатых комьев. - Сегодня сказали, что после грозы меня отправят в Гранитные ходы - меня и еще нескольких наших.

- Гранитные ходы! - Мэсси в ужасе отшатнулся.

Для выворотня эти слова значили верную смерть. Иногда шерны выпускали своих преданных слуг против поселенцев через тайные коридоры в толще скал, прорубленные в незапамятные времена. Выходы открывались наружу, но не внутрь - и оказавшиеся за пределами горных городов выворотни были обречены. Они вступали в сражения с людьми, и иногда одерживали временные победы, но, не имея крыльев и возможности вернуться под защиту скал, в итоге рано или поздно гибли от рук поселенцев. Если повезет - гибли быстро. Протестовать доселе не осмеливался никто.

- Послушай, - Мэсси схватил было Доната за рукав, но тот оттолкнул его и продолжил копать с каким-то остервенением. - Может, тебе не стоит мне помогать, это примут за ослушание, а если ты вернешься к остальным, все обойдется?

- Я уже решил, - проговорил Донат, а в глазах его и вправду было выражение, как у верного пса, которого гонят от дверей, а он не уходит.

Еще некоторое время оба копали молча. Мэсси изредка оглядывался - все как обычно, шелестит густая трава, солнце парит все злее, от сада доносятся голоса работающих там женщин, в воздухе изредка мелькают крылатые тени… только матери нет.

Донат выпрямился, яма оказалась ему по грудь. Он вырос не так сильно, как обещал в детстве, и был ниже многих прочих выворотней.

- Я думаю, так хватит.

- Хватит, - пробормотал Мэсси.

Слез не было. Наверное, мужчинам так положено.

 

Тело Ихазели Авий доставил в одиночку - он просто положил ее на накидку, как в гамак, и легко поднял эту ношу в воздух.

Мэсси так и не разобрался с верованиями шернов, для них очень важно было похоронить усопшего, предать его земле. После похорон только что безутешные родственники успокаивались буквально на глазах, ибо умерший, по их словам, возвращался к матери-Луне, где нет разлук и расставаний. Авий, когда на могилу был брошен последний ком земли, сказал на человеческом языке:

- Теперь ей хорошо.

Донат прихлопнул холмик лопатой, вскинул свое орудие на плечо и зашагал в сторону общины. Мэсси окликнул приятеля, но Донат только мотнул головой. Выворотни просто не знали ни прощаний, ни сочувственных слов.

- Господин Авий, могу я попросить?

- Чего тебе? - отсветил шерн усталыми недовольными оттенками. - Ты точно другого времени не выберешь?

- Доната хотят отправить наружу, а Хонорат… она ждет ребенка и…

Авий изменился в лице настолько, насколько может измениться шерн. Лоб его побелел, как у покойника. Он схватил Мэсси за грудки и встряхнул так, что оторвал от земли:

- Твоего? Говори - твоего?

Мэсси еле устоял на ногах, закашлялся, с недоумением глянул на свои ладони и совершенно искренне изумился:

- Как?

Авий несколько секунд смотрел непонимающе, затем расхохотался:

- Ну и недоумком же ты вырос…