К истокам Нила

Эти завоеватели, говорившие на языке лво и называемые хума (или хима), появились здесь примерно в 1300–1400 годах, подчинили себе местное бантуязычное население и основали в области между озером Виктория, Виктория-Нилом, озером Альберт и Кагерой государственные образования: Буньоро, Анколе и Торо (современное государство Уганда включает, в частности, и эти области). Наследственные правители и государственные чиновники — все были хума.

Буганда, вопреки прежним воззрениям, не была завоевана пришедшими скотоводами. Сами ганда ведут историю своего государства от мифического первого кабаки (правителя) Кинту, который, как утверждается, появился в конце XIV века в области Буганды, где жили уже оседлые группы бантуязычного населения. Третьим кабакой был Кимера — основатель той династии правителей, которая принимала в XIX веке при своих дворах первых европейских исследователей. Относились ли оба этих правителя-пришельца к хим а, неизвестно; к тому же это не имеет существенного значения для Буганды, поскольку осевшие на ее территории хима не оказали заметного влияния на развитие государства.

В ходе долгого и сложного процесса дифференциации возник благодаря «своего рода конфедерации» (как характеризовал ее Руш) весьма хорошо функционировавший государственный аппарат, во главе которого находился всемогущий самодержец — кабака. Его положение не мог ослабить (да и не хотел этого) даже лукико, совет, который в литературе называют также советом вождей; а ведь в него входили исключительно представители аристократии: сам кабака, намасоле (мать правителя), лубуга (главная жена правителя), катикиро (камровиона, высший светский чиновник, следующий после правителя по рангу), кимбугве (верховный духовный чиновник), бакунгу (вожди первой степени, главы районов), предводители батонголе (вожди второй степени, придворные чиновники), главный повар и главный пивовар (обе эти должности относились к самым высоким при дворе). Принятые решения, которые во всех случаях означали поборы с населения (например, сбор налогов, дани, принудительные работы), тут же доводили до самых низов. Население Буганды состояло главным образом из бакопи (крестьян) и еще в большей степени — из рабов. К обязанностям первых относилась, между прочим, и воинская повинность. Для устрашения окрестных народов существовала армия, где служило несколько тысяч человек. (Стэнли, например, писал 27 августа 1875 года о Мтесе: «Он набрал войско, в котором насчитывалось до 150 тысяч воинов».) Рабы, захваченные во время похода, принимались в семью крестьянина (если она у него вообще была), однако в XIX веке и кабака и его аристократия все чаще продавали рабов арабским работорговцам.

Воинской повинности подлежал любой свободный житель страны. Когда били в большой тамтам, перед дворцом правителя собиралась необозримая толпа воинов, вооруженных копьями, которые тут же неорганизованно отправлялись в поход. Потери в битвах, в рукопашных схватках бывали чудовищными, а обычай убивать в случае победы всех взрослых мужчин и забирать себе их жен способствовал тому, что женщин было в три-четыре раза больше, чем мужчин; в результате рабыни стоили в Буганде меньше, чем где-либо. За одну рабыню давали трех-четырех быков, а позже — шесть стальных швейных иголок или пару обуви. В то же время, поскольку господствующая прослойка держала большие гаремы, крестьянину с трудом удавалось найти себе жену, даже имея необходимый выкуп.

Мощной армии Буганды помогал значительный флот, который утверждал первенствующее ее положение и на воде. Так, в XIX веке «ганда господствовали на всем озере», — писал Петерс. Цифры говорят о двухстах-трехстах и более военных каноэ (в каждом могло находиться около ста человек, а самые большие вмещали до 200); командовал ими верховный адмирал, габунга.