К истокам Тихого Дона

«...приказано... 3 марта... по прибытии в ст.Слащевскую перейти в ст.Букановскую, где был сконцентрирован весь карательный отряд 9-й армии... Мы получили задание переправиться на правую сторону Дона, двигаясь по этой стороне вплоть до станицы Мигулинской сжигать все восставшие хутора, всех же казаков от 18-летнего возраста расстреливать. А в тех местах, где восстания не было, всех казаков некоммунистов под конвоем отправлять в ст.Михайловскую, откуда они должны были быть отправлены в Петроградскую губернию в концентрационные лагери на всю жизнь, все же их имущество подлежит конфискации...»[67]

Жестокое и безжалостное отношение к населению казачьих районов, которое рисует нам свидетельство красноармейцев, соответствует общей картине событий в «Тихом Доне». На его страницах практически нет эпизодов, где красноармейцы вели бы себя лояльно по отношению к казачьему населению занятых районов. «Тихий Дон» написан в целом с позиций враждебного отношения к Красной армии как к армии поработителей. Именно по этой причине Шолохову так и не удалось коренным образом изменить первоначальный замысел. А его грубые вмешательства в основной текст слишком выделяются фальшивостью тона и надуманностью деталей.

«Ветка сирени»

Шолохов неоднократно стремится подчеркнуть враждебное отношение повстанцев и особенно Григория Мелехова, главного героя повествования, к генералам и «кадетам», то есть фактически к своим освободителям, пришедшим в составе Донской армии. Все эти попытки выглядят клеветой на казаков, когда мы сравниваем шолоховские строки, например, с воспоминаниями Кудинова о незабываемой минуте соединения повстанцев с прорвавшейся ударной группой Донской армии:

«В то время, когда неведомые пушки [группы Секретева под ст. Казанской] громили красные ряды, из главного штаба армии восставших была передана весть по всем дивизиям о соединении с конницей генерала Секретева. Передать впечатление той радости, которая охватила армию восставших, я не берусь. Я... помню только одно, что в штабе звон телефона не прекращался; трубка мною из рук не выпускалась; все вызывали командующего, и на вопрос: «Говорит командующий, что угодно?», но вместо какого-либо ответа слышалось бесконечное «ура» множества голосов...

Генерал Секретев в стан. Вешенской был встречен почетным караулом из седых стариков...

При вступлении частей армии восставших в Усть-Медведицкую, все и все смеялось и плакало от радости».[68]

Первые достоверные сведения о восставших Войсковому кругу в Новочеркасск были доставлены летчиками, летавшими в район восстания. Поручик Веселовский, одним из первых попавший в Вешенскую, докладывал Войсковому кругу 8 [21] мая 1919 года: