К истории евреев: 300 лет в Санкт-Петербурге

Наиболее ощутимой потерей для ПЕО была смерть 17 февраля 1909 г. Г.О. Гинцбурга. Отмечалось, что он «страдал раком, последние месяцы был болезнью прикован к постели и провел их в страшных мучениях. За день до смерти он находился в агонии, не теряя, однако, сознания и не лишившись речи». Было сказано о многих его друзьях из русской прогрессивной интеллигенции, в числе которых были названы К.К. Арсеньев, В.С. Соловьев, М.М. Стасюлевич, Д.В. Философов и др. Некоторые их них потом были около его гроба. Были получены многочисленные просьбы от евреев совершить захоронение в Петербурге. Однако от его родных был получен «вежливый отказ». Было разъяснено, что такова предсмертная воля покойного, что он уже «давно дал обет в том, что будет похоронен в Париже рядом с могилой его горячо любимой рано умершей жены». И родственники не смели его нарушить. Наиболее полный некролог был опубликован Ю.И. Гессеном уже на другой день после смерти Г.О. Гинцбурга. Рассказав об основных этапах его жизни, о его значении для еврейского народа России, он отметил его выдающуюся роль как «ходока по еврейским делам в правительственных сферах». Указал на его участие в работе комиссии графа Палена в 1887 г. по реформе законодательства о евреях, когда он «внес весьма прогрессивные предложения по расширению их прав, но которым, увы, не был дан ход». В заключение было сказано, что «изменяющиеся политические условия, а также тяжелая болезнь отодвинули в последнее время покойного от текущей еврейской жизни. Но он не был чужд новым веяниям до последних минут. И не переставал принимать душевное участие в печальной судьбе евреев в России. И их историограф в будущем почтит его память добрым словом».⁶⁸

Перед доставкой на вокзал тело Г.О. Гинцбурга 22 февраля, в день праздника Пурим, было внесено в ПХС. Там после совершения богослужения с надгробным словом выступил Г.Б. Слиозберг: «Петербургская еврейская община оплакивает понесенную ею незаменимую утрату, не стало ее главы, ее устроителя, вдохновителя и руководителя. Она говорит ему свое скорбное “прости” в день народного праздника, в день, посвященный памяти избавления евреев благочестием Мордехая и самоотречением Эстер от истребления, задуманного злоумышленником Аманом. Но какой может быть праздник, какие радостные исторические воспоминания, когда ныне мы хороним часть нашей истории. Когда перед нами прах того, чьею мечтою всю долгую жизнь было благо его народа, чьи помыслы и деяния были направлены к добру, чей мощный дух стремился к свету и к просвещению». За гробом Г.О. Гинцбурга шло значительное число людей, включая представителей всех еврейских организаций, многих учреждений города. Шествие замыкали 12 колесниц с венками (их всего было около 320) – серебряными и из живых цветов.⁶⁹

Экстренное заседание правления ПХС состоялось 24 февраля 1909 г. Оно происходило с участием Распорядительного комитета для обсуждения вопросов, связанных с похоронами Г.О. Гинцбурга и устройством торжественной панихиды в ПХС 25 февраля – в день предания земле его останков в Париже. На собрании прихожан ПХС было «выслушано прочувственное» слово члена правления М.П. Шафира по поводу «невосполнимой утраты, понесенной всем русским еврейством и здешнею еврейскою общиною». И собравшиеся почтили его память вставанием. Вскоре при ЕЛО была открыта читальня его имени. 17 марта состоялось собрание членов ОРТ, на котором Я.М. Гальперн произнес речь о его жизни и деятельности. Он же выступил 12 апреля на собрании членов ОПЕ, посвященном его памяти, перед началом которого было проведено заупокойное богослужение в ПХС. Сказал о необходимости издания портрета покойного «в целях усиления состоящего при обществе фонда его имени». Тогда же МВД удовлетворило просьбу правления Российского общества защиты женщин о присвоении 2-му убежищу Петербургского отдела попечения о молодых еврейских девушках имени бывшего председателя отдела Г.О. Гинцбурга.⁷⁰