К истории русского футуризма. Воспоминания и документы

51. Фантастический кабачек. Сборник. Из футуристов участвуют: И. Зданевич, А. Крученых, И. Терентьев, В. Хлебников и др. Тифлис. [1918.]

52. С.Г. Мельниковой сборник. Фантастический кабачек, 41º. Из футуристов участвуют: И. Зданевич, К. Зданевич, А. Крученых, И. Терентьев, Н. Гончарова и др. [1919.]

53. Мир и остальное. Баку. 1920. Участв.: А. Крученых, В. Хлебников, Т. Вечорка.

54. Стихи вокруг Крученых. Рукописное издание. Баку. 1921.

Заграничные сборники

55. Вещь. Журнал международного обозрения современного искусства под ред. Эль Лисицкого и И. Эренбурга. Берлин. 1922. №№ 1–3.

56. Китоврас. Леф-Америки. Нью-Йорк. Китоврас. 1924.

57. Красная стрела. Сборник-антология, посвященный памяти В.В. Маяковского под ред. Д. Бурлюка. Нью-Йорк. Изд. М.Н. Бурлюк. Из футуристов участвуют: Н. Асеев, Л.Ю. Брик, Д. Бурлюк, Ник. Бурлюк, А. Крученых, В. Маяковский, В. Хлебников, В. Каменский, Б. Лившиц, С. Третьяков, Б. Пастернак и др. [1932.]

II. О войне. Воспоминания о Маяковском и футуристах Об опере “Победа над солнцем”

О войне

I. Германн и Германия

Читаю “Пиковую Даму”.

Поражает: Германн-Германия.

То же имя, то же лицо, та же судьба.

Сперва – военный инженер, нелюдим, экономен до скупости.

Вспомним о каторжной экономности немцев (В “Игроке” Достоевского):

– А я лучше захочу всю жизнь прокочевать в киргизской палатке, – вскричал я, – чем поклоняться немецкому идолу.

– Какому идолу? – вскричал генерал, уже начиная серьезно сердиться.

– Немецкому способу накопления богатств… Ей-богу не хочу таких добродетелей!.. Всякая семья в полнейшем рабстве и повиновении у фатера. Все работают как волы, и все копят деньги… для этого дочери приданого не дают и она остается в девках. Для этого же младшего сына продают в кабалу, аль в солдаты и деньги приобщают к домашнему капиталу.

Что ж дальше? Дальше то, что и старшему тоже не легче: есть там у него такая Амальхен, с которою он сердцем соединился, но жениться нельзя, потому что гульденов еще столько не накоплено… У Амальхен уже щеки ввалились, сохнет. Наконец, лет через двадцать благосостояние умножилось… Фатер благословляет сорокалетнего старшего сына и тридцатипятилетнюю Амальхен, с иссохшей грудью и красным носом… При этом плачет, мораль читает и умирает. Старший превращается сам в добродетельного фатера и начинается опять та же история… Чего же вам еще, ведь уже выше этого нет ничего и с этой точки они сами начинают весь мир судить и виновных, то есть чуть-чуть на них не похожих, тотчас же казнить…¹

Таким же с виду корректным, но в сущности бездушным убийцей, был и Германн. Ожесточенная скупость довела его до безумия, он стал маньяком – и поверил первому подвернувшемуся рассказу о шарлатане Сен-Жермене и его трех безубойных картах, а поверив – бросился в авантюру “беспроигрышного выигрыша”, сулившего необычайный куш, “мировое господство”.