К истории русского футуризма. Воспоминания и документы

Германн был сын обрусевшего немца, оставившего ему маленький капитал… Германн не касался и процентов, жил одним жалованьем, не позволял себе малейшей прихоти. Впрочем, он был скрытен и честолюбив… Он имел сильные страсти и огненное воображение, но твердость спасала его от обыкновенных заблуждений молодости. Так, например, будучи в душе игрок, никогда не брал он карты в руки… а между тем целые ночи просиживал за карточными столами и следовал с лихорадочным трепетом за различными оборотами игры.

Анекдот о трех картах сильно подействовал на его воображение, и целую ночь не выходил из его головы. “Что, если, – думал он на другой день вечером, бродя по Петербургу: – что, если старая графиня откроет мне свою тайну! – или назначит мне эти три верные карты!.. Представиться ей, подбиться в ее милость, – пожалуй, сделаться ее любовником…

(“Пиковая Дама”)²

Мания стяжательства, жадность и соблазн легкой и небывалой наживы пересилили, наконец, обычную осторожность и куцую рассудочность Германна. Он решился на все – на фальшивые письма, на обман первой доверчивой любви девушки-сироты, на угрозы 80-летней старухе пистолетом, на всяческое преступление:

– Откройте мне только Вашу тайну

– просит он старую графиню, ставши на колени:

– Может быть, она сопряжена с ужасным грехом, с пагубою вечного блаженства, с дьявольским договором… Подумайте: вы стары, жить вам уже недолго, – я готов взять грех ваш на свою душу³.

Знакомый Германна – Томский – говорит:

…У него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля. Я думаю, что на его совести по крайней мере три злодейства⁴.

Продать свою душу дьяволу – вот до чего дошел в своей пошлой алчности Германн. Но и это не помогает – графиня с перепугу умирает, а затем в галлюцинации является своему убийце, совсем уже потерявшему власть над реальностью, и сообщает тайну карт.

Германн верит этому бреду и, как обреченный, берет все свои деньги и идет на последнюю авантюру, или, как ему кажется, на игру наверняка. Но разбойник отмщен, убийца страшно наказан – он все проигрывает, дама пик усмехнулась ему в лицо, он закричал в ужасе и сошел с ума.

Перешагнуть от мелкого стяжательства к мировому владычеству не под силу разбойничьей душонке, и она свихнулась. Конец бандита – в Обуховской больнице.

Всех ограбить и задушить захотела обезумевшая Германия, продать душу дьяволу и стать Наполеоном мечтал Гитлер – и величайшим крахом закончились их разбойничьи потуги.

Судьба Германна – судьба суеверного Гитлера, карикатуры на Наполеона⁵.

Конец Германна – конец обезумевшей Германии.

И эту мрачную историю Пушкин как бы провидел уже сто десять лет назад.

[6 сентября 1944 г.]

II. О войне

В начале осени 1914 г. я написал “Военную оперу”, где вывел горе-вояку – обезумевшего Вильгельма II и его свору. Эта пьеса была местами дописана В. Хлебниковым, но все же осталась незаконченной и неизданной. Сейчас я хочу всю ее переписать и отметить, где мое, где В. Хлебникова⁶. Здесь привожу несколько заключительных строк из оперы:

“Вильгельм:

Я слишком много воевал… Надо было позимовать дома. Теперь меня каждый мужлан возьмет на ладонь, да еще посмеется”.

В 1915 годуя приготовил книгу цветных наклеек и стихов к ним: “Вселенская война” (вышла в начале 1916 г.)⁷. Это – главным образом о грядущих мировых и межпланетных войнах, но были там и такие наклейки: “Военное государство” – т. е. Германия – изображена (довольно условно) медная корона-каска и тень от нее, как черная пантера. Были еще: “Германия в задоре” и “Германия во прахе” – изображен в примитиве прямолинейный воин с головой, как деревянная болванка. Сперва он вызывающе плясал, затем упал ниц и сверху придавлен шрапнельным снарядом.