К истории русского футуризма. Воспоминания и документы

Я получил из Каунаса книгу “Библиография Блока”⁹, так вот там указаны источники, которые они использовали. Они указывают: А. Крученых, книга такая-то, собрал, издал, редактировал все три выпуска. Может быть, вам известно, что Маяковский читал стихи А.А. Ахматовой на одном из своих выступлений, чистке поэтов¹⁰. Она написала стихи на смерть А.А. Блока. (Хотя Блок еще в то время не умер. Но и М.И. Цветаева ведь тоже написала еще в 1916 году на смерть Блока стихи “Плач об умершем ангеле”. Так что это ничего не значило!) Читались они (или пелись), по мнению Маяковского, на мотив “Ухаря-купца”: “Умер вчера сероглазый король, слава тебе бесконечная боль”. Эти высказывания Маяковского вошли в библиографию о Блоке.

О голосе Маяковского я сказал. Маяковский хорошо знал эту свою силу. И однажды он сообщил своим друзьям: “Моим голосом хорошо бы гвозди вколачивать в стенку”.

Он писал: “Мир огромив мощью своего голоса”¹¹. Силой голоса можно, конечно, оглушить аудиторию, но покорить мир одним криком нельзя. Сила голоса зависит от большой и хорошо построенной полости рта, хорошо резонирующей, музыкальной, от крепких голосовых связок, от здоровых легких. Но это все еще не обеспечивает хорошего чтения. Помню, в двадцатые годы меня поразило следующее: кроме главной, основной волны голоса, слышались и еще какие-то дополнительные голоса, как будто я слушал орган. Я спросил у Ираклия Андроникова, как называется такое явление? Он ответил, что это обертоны, от них и зависит в значительной степени тембр голоса.

Теперь я могу дополнить свои наблюдения. У Маяковского, вообще гиганта, были особенно развиты широкие плечи, выдающаяся грудь. Когда он читал, мне казалось, что я слышу мощный орган, где много голосов, сопутствующих и вторящих основному. Отсюда следует: 1) для хорошего тембра необходима хорошо развитая нервная система и интеллект, чтобы управлять этим многоголосьем; 2) чтецы, пытающиеся подражать Маяковскому, его манере читать, и не имеющие равных физических данных – бессильны и неприятны в своих потугах, они напоминают лягушку, которая хотела сравняться с волом.

В памятнике Маяковскому на площади его имени прекрасно показана его гордая голова, крепкий торс, широкие плечи и грудь колесом¹².

Я задержался на рассказе о голосе поэта, потому что стихи его рассчитаны на публичное чтение.

“Ввалилась солнца масса, заговорило солнце басом”; “Я сошью себе штаны из бархата голоса моего”¹³. Бархат – это уже тембр.

Маяковский писал стихи на свой голос, потому что он был главным исполнителем их и потому что никто другой так их не мог исполнить. И строчки, эпитеты – все соответствовало его голосу.

Я говорил о силе его голоса. Теперь уместно вспомнить, как он пользовался своими голосовыми средствами при чтении стихов. Конкретный пример. Меня поразило и запомнилось его исполнение стихотворения 1915 года “Вам, которые в тылу”¹⁴. Это выступление отчасти нарисовано в моих воспоминаниях “Наш выход”. Но только частично. Я расскажу подробнее.

Общество “Союз молодежи” устраивало наши выступления, они пользовались публичным успехом. Мы выступали в Петербурге еще в 1913 году в Троицком театре, в Театре миниатюр. Театр миниатюр по понедельникам был выходной и сдавался нам, и всегда переполнен был. Помню еще наши выступления кроме Троицкого театра в других местах¹⁵. Было выступление на Высших женских курсах в огромнейшем актовом зале (вдвое длиннее вашего)¹⁶. Это был сборный вечер, посвященный новому искусству – было полным-полно. Выступали Маяковский, я, К.И. Чуковский и др.¹⁷ И вот, Чуковский, выступая, сказал:

– Вот Бурлюк перед вами читал стихи, и Вы не заметили, какую там порнографию он вам преподносит, какое безобразие!

Когда он закончил, я подхожу и говорю:

– Корней Иванович, это же напечатано в книге, я не заметил там ничего такого. Что Вы там заметили?

– Ну а как же, – говорит он, – а вот это:

Мне нравится беременный мужчина,
Как он красив у памятника Пушкина,
Одетый в серую тужурку,
Ковырял пальцем штукатурку,
Не зная мальчик или девочка
Выйдет из злобного семечка.
Мне нравится беременная башня,
В которой так много солдат.
Мне нравится беременная пашня,
Из коей листики зеленые торчат¹⁸

.

Я говорю:

– А где же здесь порнография?
А он:
– А как же, Бурлюк прочитал “беременная барышня”.
– Что Вы?!

Я беседовал с одним профессором-литературоведом, он говорит: