К югу от платана

Ясно было, что в больнице Перси, скорее всего, столкнется с Джинни. И я очень надеялась, что та будет держаться вежливо. Она у меня сегодня из головы не выходила, но, несмотря на грядущую битву за опеку, мне никак не удавалось увидеть в ней врага. Ведь мы хотели одного и того же – чтобы Флора росла благополучной, счастливой и любимой. Как здорово было бы, если бы все сложилось иначе. И мне удалось бы узнать Джинни получше не в зале суда.

Она все же была моей матерью.

Мне трудно было свыкнуться с этим. Она так ужасно обходилась со мной все эти годы, что новость о нашем родстве не вызвала у меня никаких теплых чувств. И все же отчасти я понимала, почему она так себя вела. Она ведь считала, что Мак подвел ее и что все Бишопы испорчены до мозга костей.

О Твайле я тоже много думала. Задавалась вопросами, на которые не было ответов. Мне сложно было представить, что однажды я перестану считать ее матерью, и я решила, что даже пытаться не стану. Она навсегда останется моей мамой. Моей Твайлой.

Ветер не тревожил меня все утро. Я попыталась представить себе, какой была бы моя жизнь, если бы я не умела находить пропавшие вещи. Если бы не бегала каждое утро в лес на поиски. Если бы не знала семьи, в которой выросла. Если бы не столкнулась с трудностями, которые многому меня научили. Если бы не слышала зова ветра. Если бы не встретила Марло и Мо, заменивших мне бабушку и дедушку.

Это было… непостижимо.

Подобно ветру, медленно и верно придающему форму прибрежной скале, все случившееся со мной сделало меня такой, какой я была сейчас. И мое прошлое сквозило в каждой моей черте. В том, что я ничего не принимала как должное. В том, что любила печь. В том, что своими рисунками старалась убеждать, а не принуждать. В том, что всегда мечтала о большой семье. В том, как любила.

Я мечтала стать нормальной – но лишь потому, что слишком переживала, что обо мне и о моей семье думают другие. А на самом деле это было неважно. Значение имело лишь то, что думаю я. Я гордилась тем, какой стала, любила свою семью. И знала, что никому больше не позволю убедить меня, будто я не имею права быть частью общества. Я была таким же полноправным его членом, как и все остальные.

Я вдруг осознала, что больше не хочу уехать из Баттонвуда. Мне не нужно было переезжать, чтобы начать с чистого листа. Все дело было в правильном внутреннем настрое. И пускай мне не сразу удалось его обрести, но теперь мне ужасно любопытно было, куда он меня заведет.

Поцеловав Флору в лоб, я прижала ее к себе и стала медленно кружиться по комнате, а Мо с улыбкой наблюдал за нами. Малышка постепенно засыпала, тяжелела у меня в руках. У стола я остановилась и критическим взглядом окинула последнюю иллюстрацию к книге. Я закончила ее сегодня утром и, пожалуй, была довольна тем, что получилось. Я с улыбкой разглядывала Зайчушку-Попрыгушку, изображенную на уроке в балетной студии. Руки ее были раскинуты в стороны, а ноги исполняли нечто среднее между классическим балетным па и элементом тай-чи. Сканер я уже перевезла на ферму, так что нужно было вечером зайти туда, отсканировать все рисунки и отослать их редактору.

Пролистав свой альбом, я остановила взгляд на птице, смотревшей на меня с одной из страниц. Недавно у меня родилась идея написать книгу о мудрой вороне, чьи советы люди не всегда понимали верно. Я даже уже сделала пару набросков – нарисовала одну черную птицу и одну золотую. Пока я склонялась к тому, чтобы героиней книги сделать золотую. Мне не терпелось воплотить свою идею в жизнь, но, к сожалению, времени на новые рисунки сейчас не оставалось. У меня этим утром было еще слишком много дел.

– Блу, – негромко окликнула меня Перси и подбородком указала на диван.

Обернувшись, я увидела, что Мо начал клевать носом. Я вернулась к дивану, наклонилась и накинула на него плед и долго еще не распрямлялась – вглядывалась в его лицо, стараясь навсегда сохранить в памяти его черты. Меня не оставляло ощущение, что нам недолго осталось быть вместе.

С Флорой на руках я вышла на террасу и стала разглядывать пестревшие во дворе цветы – это всегда меня успокаивало. Я ждала, что меня привычно потянет в лес, но этого не происходило – теперь, когда правда открылась, мне больше нечего было там искать. Однако я вдруг поняла, что скучаю по лесным прогулкам, и пообещала себе, что вскоре вновь отправлюсь по знакомому маршруту. Быть может, с Генри. Или с Марло. Или с Сарой Грейс. Но в любом случае обязательно остановлюсь у Пуговичного дерева, чтобы сказать ему спасибо.

– Может, накрыть завтрак во дворе, чтобы Мо было привычней? – спросила Перси, выкладывая яичницу на тарелку.

– Хорошая идея.

От звука моего голоса Мо заморгал, открыл глаза и растерянно огляделся по сторонам, явно не понимая, где он.

– Мо, ты голодный? – громко спросила я. Наверняка он не помнил, что я уже задавала ему этот вопрос. Флора так крепко уснула, что даже не вздрогнула от звука моего голоса.

– Да, мэм. – Он силился подняться с дивана. – Очень.