К югу от платана

В окно видно было, как Перси и Мо играют с Хэйзи на заднем дворе. Чуть раньше я позвонила Перси, рассказала, что произошло, и она приехала ко мне в больницу для моральной поддержки. Пока я беседовала с новым следователем, который теперь занимался этим делом вместо Шепа, Перси навестила Кибби и пересказала ей всю эту невероятную историю, хотя девушка, казалось, была в забытьи и ничего не слышала. Когда стало ясно, что мне придется задержаться в больнице надолго, мы решили, что Перси лучше пойти домой и объяснить остальным, что случилось.

Я бросила сумку, быстро помыла руки и подошла к Генри. Он отложил книгу на журнальный столик и уже поднялся на ноги, чтобы передать Флору мне. Я взяла ее, осторожно придерживая головку, прижала к груди и, потершись щекой о ее макушку, вдохнула ее запах.

– Как она себя вела?

– Пошумела немного, но чтение ее успокоило. А ты как? – Он обеспокоенно оглядел меня, словно сегодняшние открытия могли нанести мне физический ущерб.

Чем дольше я раздумывала над тем, что произошло, тем больше убеждалась в том, что открывшаяся правда может стать началом исцеления. Для всех нас.

– Сама не знаю. Не могу облечь свои чувства в слова. Живу пока как будто на автопилоте.

Подошла Марло, обняла меня за плечи, и я прижалась к ней. Она столько лет была мне опорой, что сейчас я инстинктивно искала утешения у нее. Казалось, она всегда знала, что именно могло мне помочь.

Генри сунул руки в карманы.

– Похоже, тут есть кому о тебе позаботиться. Так что если я вам пока не нужен пойду займусь магазином. Но если нужен, вы только свистните.

Ему вообще не обязательно было тут оставаться – Марло все время была дома. Но то, что он ради меня на полдня закрыл книжный, очень много для меня значило.

– Может, зайдешь к нам после закрытия? Наверняка останется куча еды. К тому же я тоже не прочь послушать, как ты читаешь «Ветер в ивах».

– Отличный план, – улыбнулся Генри, затем он поцеловал в щеку Марло, потом меня и, наконец, Флору – в макушку.

Когда дверь за ним захлопнулась, Марло, вопросительно изогнув брови, обернулась ко мне.

Я же, вспыхнув, бросила:

– В других обстоятельствах я была бы уверена, что ты все это спланировала. Я про нас с Генри.

Ухмыльнувшись, она округлила глаза и драматическим жестом прижала руки к груди.

– Я? Как ты могла такое подумать?

Покачав головой, я с Флорой на руках села на диван и стала наблюдать, как она высовывает изо рта язык. Я в ужас приходила от перспективы отдать ее Ландрено. Но от одной мысли, что ее могли украсть, у меня внутри все переворачивалось.

– Приезжал офицер полиции, забрал пуговицу, что лежала на раковине, – рассказала Марло, опускаясь на диван рядом со мной. Рукой она обхватила меня за плечи.

– Теперь это улика, но я очень сомневаюсь, что ее когда-нибудь представят в суде. Мэри Элайза и так-то едва разговаривает, о какой даче показаний может идти речь?

К тому же, мне казалось, в тот вечер она сказала все, что хотела. Искупление.

– Надеюсь, в итоге пуговицу вернут Джинни, – сказала я. – Она ведь ей принадлежит. Я бы на ее месте хотела получить ее обратно.

Покрепче прижав к себе Флору, я пересказала Марло всю историю. Как Мак отбыл в армию, а Джинни пару месяцев спустя обнаружила, что беременна. Летом они с Маком собирались пожениться и уехать из Баттонвуда, но теперь его не было рядом, и ей нужно было самой решать, что делать. В смятении она побежала за советом к Пуговичному дереву. И то ответило ей: «Идеальную семью обретешь ты. Выбирай любовь». Так Джинни и поступила. А еще решила скрывать беременность до последнего, ведь Мак был Бишопом.

– Оно и понятно, Кэботы с Бишопами никогда не ладили, – кивнула Марло. – Поразительно, что Джинни осмелилась выбрать любовь с Маком. Должна была понимать, какой переполох наделает ее свадьба, ведь Кобб обманом отнял у Кэботов дом.

Выбрав любовь, она рисковала навлечь на себя гнев всей семьи, но не побоялась рискнуть всем, и это вызывало восхищение. Непросто ей было защищать то, во что она верила. Сиять ярко, несмотря ни на что.

– Я должна была родиться в начале февраля, и Джинни с Маком решили пожениться в январе, когда он приедет на побывку, чтобы ребенок не был незаконнорожденным. Джинни надеялась, что однажды родители простят ее и полюбят Мака, как и она сама.

– В феврале? Но ты родилась в декабре.

Флора крепко ухватилась за мой палец.

– В какой-то момент Джинни почувствовала себя плохо. Недомогание длилось пару дней, но она не понимала, что с ней такое. Воды отошли, когда она была в церкви. Она бросилась в туалет, и там ее, рыдающую, нашла Мэри Элайза. Все открылось. Джинни стала умолять Мэри Элайзу никому ничего не говорить и показала ей пуговицу. Тогда она увела ее в дом пастора, чтобы помочь переодеться и уговорить обратиться к врачу. Но к их общему удивлению, оказалось, что до моего появления на свет остались считаные минуты.

– Значит, ты с самого рождения была ранней пташкой, – заметила Марло. – Наверное, Флора в этом пошла в тебя.

– Может быть.