К нам осень не придёт (СИ)

Взываю к Вашему милосердию, Анна Алексеевна! Ради вашей сестрицы, ради ваших крошечных племянников давайте попытаемся вернуть хотя бы видимость мира в семье. Я готов ради этого на всё, но и Вы протяните мне руку помощи — и, возможно, Вам так же станет спокойнее и легче переносить всё, что происходит.

Молю Бога, чтобы он вразумил нас и смягчил наши сердца.

Ваш глубоко несчастный супруг Владимир Левашёв

P.S. Возможно, Вам будет угодно побеседовать лично, но не захочется делать это дома — тогда прикажите Денису отвезти Вас ко мне. Готов ждать Вас, сколько потребуется".

Анна дочитала письмо и, как ей ни хотелось тотчас бросить его в камин, она положила сложенную бумагу на бюро и повернулась к слуге.

— Спасибо, Денис. Ты можешь возвращаться, если так было велено.

— Барыня прикажет доставить ответ?

— Нет, ответа не будет. Просто передай, что я благодарю графа за его добрые чувства и… — она замолчала. — Ступай.

Денис бесшумно удалился. Анна же хотела убрать письмо графа подальше, с глаз долой — но даже прикасаться к нему было неприятно. Уж не надеется ли Левашёв со своими слащавыми извинениями, что она в один миг забудет всё, что он натворил?! А с другой стороны, как же она устала ненавидеть и постоянно защищаться! Может быть, Владимир и вправду искренне хочет хоть как-то наладить их отношения? И тогда — пусть у неё не будет любви и настоящей семьи, так хотя бы ненависть и вражда утихнет…

* * *

Левашёв напомнил о себе весьма некстати: всего четверть часа назад от неё ушёл князь Полоцкий. Ушёл после того, как долго, пристально всматривался в её картины, изображавшие чернокудрую девушку-поселянку, лица которой Анна так и не увидела и не смогла изобразить. А вот другие люди были выписаны весьма точно и тщательно: молодая пара, что подобрала девочку в лесу, женщина, которая расчёсывала ей волосы, паренёк, влюблённый в подросшую красавицу, её подруга-соперница…

Князь ничего не сказал, лишь смотрел, стиснув зубы: она заметила, как на лбу его выступили капли пота, и снова испугалась, не болен ли её гость. Но Полоцкий ничего не ответил на её расспросы, сказал только, что эти полотна — именно то, что он надеялся увидеть.

— Но что это значит, князь? — не утерпела она. — Вы всё время говорите загадками! Я ничего не понимаю…

— Я обязательно всё объясню, Анна Алексеевна, однако, боюсь, если я так долго буду оставаться в ваших покоях, это будет выглядеть по меньшей мере странно.

— Но где же и когда мы сможем увидеться и поговорить? — с дрожью в голосе спросила она. — Мой супруг часто уезжает из дома по делам, возвращается поздно — я располагаю временем…

В волнении она забыла, как ещё недавно в разговоре с доктором утверждала, что дом и заботы о детях отнимают все её силы.

— Я подумаю, — тихо ответил Полоцкий. — Я не имею права бросать тень на вашу репутацию.

Анне хотелось воскликнуть: «Да мне нет дела до репутации!», но она сдержалась, понимая, что князь, пожалуй, будет этим весьма фраппирован.

— Вы правы. Но я наверняка не усну ещё много ночей, пока не пойму, что же вы хотели увидеть в моих картинах… И отчего портрет моей матушки так поразил вас.

При этих словах Вацлав Брониславович снова поднял глаза на портрет Алтын; взор его слегка затуманился.

— Дело в том, что я знал её, Анна Алексеевна. Ещё до того, как она познакомилась с вашим батюшкой.

Анна на миг отвернулась и прижала ладони к полыхающим щекам.

— Значит… — прошептала она. — Значит, вы могли бы рассказать…

— Постойте! Это займёт не одну минуту! Да, я расскажу вам о ней, и, предупреждаю, поверить в это будет довольно сложно, — Вацлав улыбнулся, с беспокойством вглядываясь ей в глаза. — Поэтому я и пытался познакомиться с вами: ваша матушка просила меня об этом.

— Так вы… Вы были её возлюбленным? И вас не убили тогда, в лесу? Отец рассказывал, что когда нашёл её, то у неё на рубахе была кровь; он ничего не знал, но я решила, что на вас напали… Её спутника убили, а она сумела убежать — тогда папаша спас её, в той чаще. Это было майской ночью, он возвращался с мельницы. Но, значит, вы выжили?

Полоцкий покачал головой, в его взгляде мелькнуло удивление.

— Я ничего не знаю о той ночи. Если с вашей маменькой кто и был, то это не я.

— И вы не были её женихом? — прямо спросила Анна.

— Не был, — он слегка улыбнулся. — Но, смею надеяться, я всё же неплохо знал её.