К нам осень не придёт (СИ)

Анна запнулась. Ну вот, опять она по-дурацки проговорилась. Сейчас Вацлав Брониславович спросит, неужели неизвестно, сколько на самом деле лет было Алтын, когда писался этот портрет? А рассказывать гостю историю знакомства отца с матерью Анна не считала себя вправе: ведь папенька никому на свете, кроме неё, не раскрывал этой тайны.

Однако Полоцкий ничего не спросил, будто и не заметил никакой странности. Он всё смотрел на портрет; его и без того бледное лицо, казалось, побледнело ещё больше, до синевы, а ярко-голубые глаза превратились в тёмно-серые.

— Вацлав Брониславович… — робко позвала Анна.

Полоцкий глубоко вздохнул.

— Ещё раз прошу прощения! Ваша матушка и вправду редкостная красавица; этот портрет, пожалуй, обладает какой-то необъяснимой магической силой. Вам никогда так не казалось?

Теперь он пристально всматривался уже, слава Богу, не в портрет, а в лицо самой Анны — да так, точно ему было страшно важно услышать её ответ.

— Да, такое бывало. Иногда она точно говорила со мной… Предостерегала. А когда произошла моя помолвка с графом Левашёвым, мне показалось даже, что она не хотела этого… В тот день у неё были слёзы на глазах… Впрочем, я плохо помню, я тогда сильно захворала — вот, может быть, спросить у Элен, она видела…

Анна снова испуганно замолчала. Да что же у неё всё время готовы слететь с языка те вещи, о которых не следовало говорить с малознакомым человеком! При этом ей отчего-то до дрожи хотелось довериться князю, как бы это ни было рискованно.

— Потом, — продолжала Анна, — я взяла портрет с собой, я была не в силах с ним расстаться. Некоторое время я ничего настоящего не писала… Не могла. А в какой-то из дней, когда мы вернулись из Бадена, я снова увидела её здесь. И будто кто-то стал посылать мне видения, или сны из прошлого, которые я воплощала.

Князь Полоцкий слушал, затаив дыхание.

— Продолжайте, — попросил он.

Анна подошла к небольшой нише рядом с окном и отодвинула тёмно-синий бархатный занавес. За ним, отгороженные от остальной комнаты, находились несколько полотен, написанных ею в последнее время:

— Вот.

Глава 12

Во время утреннего визита к Нессельроде Владимир выяснил, что графиня похлопотала за него перед своим знаменитым супругом. Карл Васильевич Нессельроде обыкновенно доверял жене и прислушивался к её советам — словом, Владимир Левашёв был самолично рекомендован ему графиней. Нессельроде побеседовал с Владимиром наедине и остался доволен: таким образом, Левашёв получил возможность устроиться на службу в Министерство иностранных дел.

Это показалось Владимиру прекрасным предзнаменованием. Итак, у него снова получилось! Он смог вызвать сочувствие у графини Нессельроде и заручиться её поддержкой!

Что касалось его второго прожекта, то тут надобно было действовать ещё тоньше. Владимир только перед уходом отважился задать вопрос про Софью Дмитриевну Нарышкину — и то потому, что графиня сама о ней заговорила.

— А вы познакомились с молодой Нарышкиной, граф? Мы все увидели её в первый раз прошлым вечером. Это прелестное дитя, а уж какой красавицей была её матушка в молодые годы!

— Я имел честь познакомиться с ними, ваше сиятельство; увы, наш разговор продлился всего лишь несколько минут — по известной вам причине. Мне пришлось оставить их и отвести Анет домой, — смиренно ответил Левашёв.

— И только-то? — графиня Нессельроде проницательно всмотрелась в его лицо. — А мне показалось, Софи Нарышкина весьма заинтересовалась вами! Она, граф, о вас расспрашивала. Хотела знать, чем вы занимаетесь, как часто бываете в свете…

Владимир развёл руками, демонстрируя полнейшую неосведомлённость — но внутри у него всё трепетало в радостном возбуждении. Значит, Софью Нарышкину ему тоже удалось впечатлить! Итак, теперь нужно действовать, действовать — но только не торопиться.

— Уверен, моя супруга будет счастлива возобновить знакомство с Софьей Дмитриевной, — ответил он. — А часто ли мадемуазель Нарышкина намерена появляться в обществе?

— Вероятно, часто. Ну, тогда ваша Анна Алексеевна не откажется посетить нас на следующей неделе — я устраиваю небольшие журфиксы в малой гостиной. Для своих, — прибавила графиня Нессельроде, насмешливо щуря глаза. — Тешу себя надеждой, что и вы решитесь её сопровождать.

* * *

По дороге домой Владимир старался умерить возбуждение, боясь, что совершит какую-нибудь глупую ошибку и спугнёт столь благосклонную к нему удачу. Итак — Софья Нарышкина, которую не в коем случае нельзя упускать. И Анна… От Анны надо срочно избавляться, так, чтобы к моменту их предполагаемого сближения с Софьей он стал уже свободным. Иначе нет смысла всё это затевать.