К пению птиц

Мне показалось, что мое составленное Братьями Я, когда мы вместе, но не едины — указание на то, что и в пост-личностном Царстве останется место для соревнований. Они будут проходить как борьба идей и сомнений, потому что без этого, как может родиться Истина?

А в человеческой трагедии главный герой — несомненно Я. Что как не Страсть, непрестанно и мучительно выражающая себя в личном сознании, способна совершить чудо: достучаться — и получить желаемое из-за Стены?

И вот, мы только видим, что рисует наша рука, или слышим, что говорит наш рот, а чаще всего — слов еще нет, но уже известно: идея возникла.

И тогда счастливый Я гордится своими успехами и благодарит Судьбу (не станешь же раскланиваться перед Кукловодом) за то, что помогла поймать невидимую рыбу в темной глубине Вод.

Но ничто ведь не мешает верить, что в Стене есть специальное Окно для тебя и потому твою молитву слышно лучше.

Пусть не веришь и не молишься — все равно не можешь ты не знать, что Мир За Стеной существует.

Разница с до-личностным миром только в том, что когда появилось крыло, изобретением некому было гордиться.

В пост-личностном мире круг истории замкнется.

Вроде бы давно уже я пришел к схеме представлений, в которой Я связует две бесконечности: ту, что снаружи, и ту, что внутри. Но только сейчас пришло облегчение — как будто стало светлее и оба мира приобрели равноправие: тот мир, в котором, наткнувшись на Стену, набиваешь шишку — и тот, в котором сквозь Стену надеешься пройти.

С наступлением зрелости, новые знания уже не изменяют представлений. Однако представления все же изменяются, потому что продолжает изменяться относительная ценность элементов твоего мира — людей, вещей и понятий.

К сожалению, этому сопутствуют изменения в тебе — движение к старости и смерти.

Я говорю, «к сожалению», потому что обидно умереть наивным.

22. Дадим Сознанию Свободу!

Вспомнился факт из психологии: если хочешь, чтобы какая-то истина стала убеждением ребенка, расскажи ему сказку о том, как кому-то пришлось убедиться в действенности этой истины.

Самое смешное, что можно поверить сказке, которую рассказываешь себе сам.

Если бы мог, я сочинил бы сказку — или нарисовал комикс, как братья в моем Я подсаживают друг друга, чтобы кто-то из них — кому в данный момент нужнее — смог заглянуть за Стену.

В моей сказке братья — как дети. Мне сейчас жаль, что сам я — Брат, а не Сестра, поскольку я подозреваю, что Сестра с особым, недоступным мне чувством смотрит, как дети играют: она играет в игру, что это — ее дети.

В такой игре у нее — дополнительное беспокойство: вдруг кто, взобравшись друг другу на плечи, упадет и расшибется — или, того гляди, ухнет за Стену, а тогда — ищи-свищи.

Давая имена братьям, я думал, что именно из нашей триединой множественности возникает странная, потому что не определимая словами, fata morgana сознания. Возникает, чтобы заявить о себе Словом.

А вот сейчас, поплавав вдоль границы двуединого внешневнутреннего мира, сомневаюсь в верности такой картины, потому что с недавних пор знаю: Слово было до нас — В САМОМ НАЧАЛЕ. Оно существовало как Идея.

— Итак, ты считаешь, что Сознание не возникло с нами, а лишь приобрело в нас новую форму, — говорит мне Сестра, отвлекаясь от созерцания игр, — так вот, ты не прав. Сознание возникло вместе с нами — и оно от Бога, потому что не динозаврам и не твоей любимой суке, а только нам, людям, дана возможность отличать Добро от Зла.

Я согласен с Сестрой в той же мере, что и не согласен.

— Да, — говорю я ей, — индивидуальное сознание возникло вместе с нами — и каждый из нас получил в свое распоряжение слова, в том числе слово «добро» и слово «зло».

Отвечая Сестре, я еще раз понял, что несет с собой Метаязык:

— Свободу Сознания от языка слов.

— Это же абсурд, то, что ты сказал, — удивляюсь сам себе, — как можно было сказать такую чушь?

Пусть эта чушь остается в тексте, потому что не один я так зашорен в своих воззрениях, что уже забыл про существование шор.

Не пора ли им исчезнуть?

Скажу себе:

— Я думаю, — потому что самое время утвердиться в существовании собственного Я.

Скажу себе:

— Мне кажется, — потому что так легче всего убедиться в очевидности доступных в опыте чудес.

23. Важная роль противоречий

Птице кажется, что бабочка исчезла, в то время как бабочка превратилась в лист.

При этом нелепо отрицать, что между двумя разными воплощениями Молекулы — бабочкой и птицей — произошел обмен Сообщениями. Нет смысла углубляться в вопрос о правде и неправде этих Сообщений, хотя, если птица обманулась, более верного Сообщения о том, что на дереве появился новый лист, в Природе быть не может.

Можно думать, что исчезновение бабочки увеличило громкость крика голодных птенцов, звучащего во внутреннем мире птицы.

Если говорить красиво, то крик птенцов — это гимн о единстве Добра и Зла.

Так хочется сказать о Жизни «Веселая Наука», да только учиться не всегда весело.