К пению птиц

С возникновением Сознания, на смену эволюции пришла цивилизация, и вот он, наш видимый путь: от различения света и тьмы — к управлению телом, от управления телом — к инстинктам, от инстинктов — к сознанию, от сознания — к цивилизации, и наконец, если удастся, от контроля за цивилизацией — к управлению эволюцией.

Совокупность сознательных мозгов, пользуясь единым языком науки, с немыслимой для самих себя скоростью повторяет проделанный эволюцией путь познания, с очевидным намерением двинуться дальше. Как не вспомнить историю строительства Вавилонской Башни?

Так кто там за Стеной — Бог со своим суждением о перспективах наших занятий или Вечная Молекула, у которой как у Англии — нет ни врагов, ни друзей, а только интересы?

Грустно признаться, но если некому входить в мои подробности, то мне скучно жить.

Вплоть до того, что начинает казаться, будто я — ошибочный экземпляр, мысли которого существуют только для того, чтобы был виден путь в тупик, чтобы другие видели, куда ходить не нужно.

Только в одном смысле я могу оправдать ход своих размышлений: меня такого Сцилла и Харибда не страшат.

Впрочем, причина бесстрашия печальна: я несчастен.

Недавно сообщили, что мера счастья не соответствует богатству. Согласно опросам, самые счастливые люди живут в Бангладеш.

А я, к тому же, понял, что счастье и страх смерти — не враги.

Потому что наступил момент, когда страха нет, как нет и счастья.

28. Объяснять и сравнивать — не одно и то же

Тем временем, зима идет к концу, и птичьи голоса становятся веселей. Наверное поэтому, несмотря на всю свою несчастность, я весьма далек от нужды в цикуте. Наверное поэтому, в очередной в этой жизни раз стало ясно, что «надежда умирает последней». Стало легко себе представить, как даже сквозь мрак осознания неминуемой смерти иногда проглядывает солнце, не давая себя забыть. А когда смотришь смерти в глаз, становится осязаемой твоя последняя личина: пусть ты еще стенаешь, божественное равнодушие уже с тобой.

Показался образ доброго детского сада, каким могло бы стать сообщество людей.

Один знакомый внимательно отнесся к компьютерным забавам сына-вундеркинда — и нашел в них новую правду: превратил забавы в нужный людям товар и стал миллионером.

Вдруг я забыл, что привело меня к мыслям о непобедимости надежды. Я тем более не понимаю, при чем тут детский сад и знакомый-миллионер.

Я только помню, что еще недавно вся эта совокупность разрозненных мыслей была взаимосвязанной. Вместе они образовывали пространство, в котором одновременно находились. Это и впрямь было пространство, потому что у него был объем, в разных местах которого располагались не предметы, а мысли. Там не было ни света, ни цвета. Я даже не могу сказать, видел я всё это или ощущал.

Я вспомнил свою теорию, будто у Бога есть машина времени, осколок которой он вложил в каждого из нас.

Я вспомнил, что мысли обо всем этом мне не принадлежат: думать приходится так же как птичке петь — вложенные в меня мелодии. Мысли осознаются, когда выходят из-за Стены: пусть часто в ответ на просьбы или молитвы, но выходят только когда «хотят сами».

Уже порядочно страниц назад я удивлялся, как это может быть, что жизнь появилась без Изобретателя. Сейчас я попросился дать мне почувствовать возможность обезличенного Сознания.

Попросился, но понял только, что даже само слово «Сознание» тут совершенно неуместно. Потому что если нет Личности, то со-знавать некому, как некому и знать.

Мой маленький и беспомощный ум, жаждущий сравнений и метафор, привыкший к тривиализации, когда объяснять и сравнивать кажется одним и тем же, ринулся в свою библиотеку образов. Он ринулся туда с надеждой, однако напоролся на взгляд акулы. Взгляд был настолько равнодушен, что даже скелетообразная Дама с косой, у которой вместо глаз — черные дыры, показалась бы сердечней.

Тем временем, если поверить, что Молекула отпустила нас, чтобы в игре мы нашли для нее новую правду, то разве не таким как оно есть должно быть наше устройство?

Поток наполненных желаниями и любопытством, обреченных вовремя уходить — чтобы желания и любопытство не угасали — сознательных детей.

29. Осознанная странность мира

Устройство живого таково, что копия эгоистической Молекулы хранится в каждой клетке тела. В Молекуле содержится не только информация об устройстве данного организма, но и набор инструкций, что надо в этой жизни делать. Чем сложнее мозг Божьего создания, тем набор инструкций меньше. Зато дарится способность обучаться.

Человеку труднее всех сущих: в момент рождения его мозг — почти пустой сосуд, в который должна налиться будущая Личность.