K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

Девушка остается сидеть одна, прислушиваясь к тишине и стуку своего сердца, такому громкому, что от него звенит в ушах. После долгой паузы она приходит в себя, подбирает с пола сумку и вытряхивает на кровать, чтобы все перебрать. Просто так, без причины. Элис нужно чем-то себя занять, что-то делать чисто механически.

Нет никакой нужды заниматься этим прямо сейчас, но она больше не может сидеть без движения. Вот тогда она и обнаруживает среди вороха вещей прекрасное оригами в виде журавлика. На его крыльях наспех нацарапаны знаки хангыля:

미안해 (mianhae)

Элис не узнает это слово, по крайней мере написанное от руки.

Она берет телефон, завалившийся под подушки, снимает крылья журавлика крупным планом, потом находит в списке контактов номер Чанмина и нажимает «отправить». Через несколько минут приходит ответ.

Это значит «прости».

Хиджун сидит один в темноте. Он закрылся в репетиционной и не хочет никого видеть. Конечно, в новом доме у каждого участника группы есть отдельная комната, не то что поначалу, когда они все ютились в одной комнатушке и спали на двухэтажных кроватях, но уединиться получается редко. Постоянно кто-то просовывал голову в дверь, чтобы спросить, не видел ли он ноты, узнать как дела или просто поболтать.

Но сейчас Хиджуну очень, очень нужно побыть в одиночестве и тишине.

Наедине с гитарой.

Юноша достает из кармана сложенный листок бумаги и расправляет его. Перед ним текст песни на английском.

Если бы остальные узнали, что он пытается писать на иностранном языке, которым владеет не так хорошо, как они, то наверняка удивились бы. Но теперь он понимает, почему инстинктивно сделал этот выбор. Чтобы она поняла. Потому что невольно с самого первого слова, с первой буквы, обращался именно к ней.

Элис. Ее ясные глаза, шелковые локоны.

У Хиджуна на сердце стало так горячо, когда она поддержала его стремление к мечте о том, чтобы петь сольно.

Он чуть не испугался этого жара.

Ты знаешь, что я делаю вид, словно твое присутствие меня не волнует,
Словно ты не можешь меня ранить.
Но в моем теле все вверх дном и охвачено холодом,
Пока мне нельзя дотронуться до тебя.
Одно прикосновение к твоей коже могло бы все вернуть на места.
Эта ситуация абсурдна.

Я больше не могу двигаться дальше.

Мне не хватает воздуха; эта мечта в конце концов задушит меня.
Мое тело – тюрьма, из которой я хочу убежать.
Когда ты не смотришь на меня,
Я чувствую себя одиноким, заключенным.
Я больше не могу дышать,
Словно самого себя мне уже недостаточно.
Приходи за мной.
Когда тебя нет рядом, свет гаснет.
Ты взорвала меня на куски,
Оторвав от реальности.
Быть рассеянным так – опасно.
Приходи за мной:
В одиночестве мне не спастись.

Я боюсь подступиться к сложной проблеме,

И, возможно, ничего не смогу с ней поделать.
Но я не боюсь ухватиться за нее.
Возможно, если я буду плакать и умолять,
Ничего не изменится.
Если только я не решусь просто в это поверить.

Знаешь, я соглашусь,

Если ты оттолкнешь меня от успеха,
Если будешь жестока.
Если вырвешь меня из зоны комфорта —
Я смирюсь беспрекословно.
Знаешь, я соглашусь.

Хиджун прерывается. Его пальцы сжимают карандаш до боли. Чувства, которые он испытывает, так сильны!

Прислонившись спиной к стене, он закрывает глаза. Она здесь, под его веками, погружена в свои мысли. Держит книгу перед глазами, но не читает. Мысли захватывают все ее внимание, не давая сосредоточиться ни на чем другом.

Как бы он хотел вернуться, бегом подняться к ней и прижать к себе.

Но не может.

Хиджун открывает глаза, быстро прячет листок в карман и сбегает в свою комнату. Там он открывает ящик с цветной бумагой и начинает лихорадочно складывать, складывать, складывать, пока порывы, с которыми он так упорно сражается, наконец не ослабевают.

Глава 6 Чеджудо