К последнему царству

Если человек пришёл к чиновнику с вопросом на 10 минут, а ему говорят: «Зайдите через неделю», то этот чиновник идёт под суд, причём за 10 минут. Если человек пришёл за возвратом налога, а его гоняют между пятью чиновниками по кругу в течении 3-х месяцев, ни кто вас за это не уволит, за это вы пойдете на каторгу. Если с человека незаконно взяли налог, а он потом бесконечно долго заполняет бесчисленное количество бумаг, чтобы получить свои деньги обратно, а перед ним ни кто даже не извиняется… Можете и сейчас не извиняться, будете в лагере рукавицы шить. Это и будет моим личным извинением перед тем человеком. Это не более, чем примеры, общие принципы постарайтесь вывести из них сами.

Я знаю, что вы любите издеваться над людьми, но вам придется найти для себя другие способы получения удовольствия. А я вам помогу. Чиновник, который получит три года каторги вместо пяти, будет радоваться, как ребёнок. Захожу однажды в одну чиновничью контору, там в коридоре большая очередь, и ни кто не догадался даже стулья поставить, захожу в кабинет – там чиновничьи задницы покоятся в удобных креслах. А почему не наоборот? Вы работаете за стойкой стоя, а люди в коридоре сидят в креслах. Запомните главное, ваша задача – облегчить жизнь людей, а не усложнить её. Звучит избито, но теперь так и будет.

Раньше вас называли слугами народа, и всем было смешно. Но посмеялись и хватит. Я говорю, что чиновники – враги народа. Я ввожу презумпцию виновности для чиновников. Всякий чиновник – враг, пока не доказано обратное. Ваша задача доказать, что вы – не враги людям. Проявите в этом вопросе изобретательность. А впадать в обиды и строчить заявления об увольнении не получится. Ни один госслужащий не имеет права уволиться в течение ближайших трех лет. Немного крепостного права вам не повредит. А за это время вы, может быть, хотя бы отдаленно станете похожи на людей».

Обращение диктатора возымело мгновенное действие. Очереди за 3 дня исчезли из коридоров, там появились уютные кресла, которые теперь пустовали. Губернаторы день и ночь ломали голову над тем, как избежать малейшего неудовольствия со стороны рядовых граждан, потому что это означало прогневать диктатора, а это означало каторгу. Чиновники средней руки начали фонтанировать предложениями о том, что ещё и где можно упростить, в среднем одно из ста предложений оказывалось дельным. Правоохранители кровожадно облизнулись, решив, что чем больше чиновников-саботажников они посадят, тем лучше. Дела начали высасывать из пальца, с чиновниками во время следствия обращались, как со скотиной, слишком буквально поняв слова диктатора о врагах народа. Правоохранителям дали по рукам, разъяснив, что нет задачи посадить как можно больше чиновников и обращаться с ними надо по-людски, и не надо путать саботаж с добросовестными ошибками. Если чиновник ошибся, и это привело к тому, что человек налетел на деньги, чиновник возместит ущерб из своего кармана, а не из казны. Но это не уголовка, не каторга. Ведь каждый может ошибаться, только надо платить за свои ошибки.

Систему управления лихорадило ещё около года, но постепенно удалось выровнять неизбежные в таком большом деле перекосы. А прямой саботаж прекратился сразу же после легендарного обращения диктатора, это его даже удивило. И оставило тягостное ощущение. «Какие же они все холуи», – подумал Ставров.

С богачами оказалось управиться куда легче, чем с чиновниками. Миллиардеров и мультимиллионеров всего-то набиралось несколько сот человек на всю Россию, к тому же каждый из них был неглуп и адекватен, так что разговаривать с ними было одно удовольствие. Он как-то собрал их всех и очень просто объяснил новые принципы отношений государства и капитала:

«Вы, конечно, заметили, что в России сильно похолодало. Теперь это не ваша страна. Вы здесь больше не хозяева жизни. Ваши сынки, полагаю, уже почувствовали это на себе. Они больше не будут творить, что хотят, дескать, папаша откупится. Папаша больше не сможет откупиться. Если прихватили какого-нибудь мажора, то папашины капиталы будут отягчающим вину обстоятельством, впаяем по максимуму, и ни каких условных сроков. И ни какой адвокат не поможет, адвокат и сам ещё может присесть за препятствование правосудию. Следакам, прокурорам, судьям денег лучше не предлагайте, они же не идиоты, чтобы из-за вас идти под расстрельную статью, а приглядывать за ними мы будем очень внимательно. Но это так, частность, теперь о главном.