К последнему царству

София Андреевна устроилась в местную школу преподавателем русского языка и литературы, которые могла бы преподавать и в университете, для уездной школы уровень её подготовки был избыточным, хотя у неё были сомнения в том, каким она окажется педагогом, но всё получилось. Всегда доброжелательная, ни когда не теряющая самообладания, умеющая проявлять такое терпение, которое многим казалось невероятным, всегда готовая придти на помощь любому ученику, но со всеми сохраняющая такую незримую дистанцию, которую ни кому и в голову не пришло бы сократить. София Андреевна быстро завоевала авторитет и среди коллег, и среди учеников. Нагрузку она взяла небольшую, потом добавила к ней факультатив по французскому языку, который сам по себе превратился в краткий курс истории и культуры Франции. На её факультатив в класс приносили дополнительные стулья. Конечно, уездные кумушки много чего шипели за её спиной, но чем меньше она обращала на это внимания, тем меньше они шипели.

Митя весь буквально горел. Он и раньше был весьма энергичным юношей, но по приезде в Россию в нём пробудилась такая энергия, какой родители от него не ожидали. Бытовых неудобств он, казалось, совершенно не замечал, всем своим видом изображая, что готов выдержать и не такое. Он немного даже бравировал своим презрением к трудностям, но это было простительно для 17-и лет. Когда наступила зима, он сам взял на себя расчистку снега, вставая ради этого на час раньше. Крыльцо, тропинка к туалету и выход на дорогу всегда были настолько чисты, настолько в деревне это в общем-то и не принято. Он так же ходил на колонку за водой, постоянно поглядывая на ведра, достаточно ли в них воды. Хотел ещё взять на себя функции семейного истопника, но тут отец остановил его: «Оставь за бедным студентом хоть какие-нибудь обязанности».

Сначала родители переживали за то, как у него сложатся отношения с одноклассниками, но эта проблема исчезла, не успев возникнуть. В Мите не было ни капли высокомерия, он ни кого не задевал своим поведением. Это могло ему и не помочь, если бы он натолкнулся на тупых и злобных хамов, но эта чаша его миновала. В первый же день к нему подошёл самый авторитетный в классе парень и спросил: «Слушай, француз, ты как на счёт футбола?» А Митя был прекрасным футболистом, так что в классе сразу же стало два авторитетных парня. По всем предметам он успевал на пятерки, при этом совершенно не походил на зубрилку, так что ни кого не раздражал. Надо ли говорить, что в него сразу же влюбились все девчонки класса, а он со всеми был любезен и обходителен, но ни одной не отдавал предпочтения.

А вот с Людой всё было куда сложнее. Она очень тяжело переносила бытовые неудобства, воспринимая их, как личное оскорбление. Истерик не закатывала и не ныла, всё-таки воспитание сказывалось, но при этом так героически стискивала зубы, что порою на неё было страшно смотреть. К детской влюбленности в Россию теперь примешивалась изрядная доля негатива.

В деревне, например, она была шокирована тем, что там не ловит интернет и строго заметила отцу: «Я была уверена, что мы находимся в цивилизованной стране». Отец мягко, с легкой улыбкой ей ответил: «Не очень понимаю, что такое цивилизованная страна. Просто мы сейчас в глуши. Это особое место для лечения интернет-зависимости». Мама и Митя сдержанно улыбнулись, а Люде их улыбки показались невыносимыми.

На улицах здесь было много грязи, а люди склонны к хамству, пьянству, лени, злобе и зависти. Люда, во всяком случае, видела лишь это. Чего стоит один только их сосед Витька-алкаш. Олег Владимирович способен был видеть в соседе живую, мятущуюся душу с очень глубокими запросами, Люда видела только быдло.

Неизвестно, как дальше развивалось бы состояние её души, если бы не острый конфликт с одноклассницами. Сначала всё было шоколадно, девчонки всей гурьбой обступили её, наперебой расспрашивая о всяких девчоночьих пустяках, связанных с жизнью во Франции, она с радостью им отвечала, потом речь зашла о парижской моде, Люда всем показывала фотки. Потом одна девчонка сказала:

– Вот бы нам что-нибудь такое, оттуда… Ты не могла бы для нас заказать?

– Мы, конечно, люди небогатые… Не знаю, как папа… А давайте каждая выберет себе что-нибудь недорогое, но настоящее, парижское, а я спрошу у папы.

Выбрали, посчитали, за всё про всё вышло не многим больше двухсот евро, папа согласился заплатить, и вот уже радостные девчонки разбирали, кто что заказал. Люда была счастливей всех. Только уже на следующий день она увидела, что девчонки перешептываются и очень недобро на неё поглядывают. Одна из них подошла к Люде и ехидно спросила:

– А почему мой заказ гораздо дешевле, чем у других? Обидеть меня хотела?

– Но ведь ты же сама этот шарфик выбрала, – еле выговорила обескураженная Люда.

– Я выбрала, чтобы тебя проверить. Проверила и поняла, кто ты такая. И вообще, мне подачки не нужны.

– И мне, и мне, – злобно прошипели ещё две девчонки.