К последнему царству

– Отвечать, видимо, придется как на духу, а то набегут твои опричники и вколют мне сыворотку правды, – Саша оставил эту шутку без последствий, и Володя продолжил. – После Афгана я познакомился с интересными людьми. Мы создали… военно-монашеское братство. Нечто подобное ордену тамплиеров. Я даже стал у них чем-то вроде магистра. Потом познакомились с реальными тамплиерами из-за границы. У них и русские были…

– Вы воевали?

– Мы ни когда не воевали на стороне какого-либо государства, включая Россию. Мы воевали не с врагами Отечества, а только с носителями абсолютного зла, сатанистами, включая все их модификации. Ну а потом я отвоевал своё и ушёл в монастырь. Настало время хорошо помолиться перед смертью.

– Понимаю, что ты не хотел светиться с таким международными связями, но фамилию зачем сменил?

– Это только когда мой брат стал всемогущим диктатором. Ну как, скажи мне, теперь в русском монастыре может жить монах по фамилии Ставров? Тот монастырь мне пришлось покинуть и перебраться сюда, в глушь, уже под новой фамилией.

– Здесь знают, кто ты?

– Только настоятель.

– То-то он меня глазами сверлил. Узнал ведь.

– Узнал, конечно, господин начальник партии. Но ведь в ноги тебе не рухнул. Здесь другой мир, Саша. Если бы сейчас все наши иноки узнали, что в монастыре находится диктатор России, ты бы этого даже не заметил, твой приезд не имеет для них ни какого значения.

– А для тебя?

– Мы разошлись, Саша, нам говорить не о чем. Твои проблемы непонятны и неинтересны для меня, так же и для тебя мои проблемы.

– А какие у тебя проблемы?

– Молитва плохо идёт, душа не очищается. Нельзя безнаказанно взять на себя столько крови.

– Что если это и для меня проблема, причем, самая важная? Я ведь церковный человек.

– Знаешь что… Оставайся в монастыре на ночь, утром вместе пойдем на литургию.

– Буду очень рад.

Они замолчали, не зная о чем говорить. Потом Володя спросил:

– Саша, скажи, зачем ты на самом деле приехал?

– Я вдруг понял, что ты единственный для меня родной человек. И рванул сюда, вообще не думая о том, что из этого может получиться. По-детски, да?

– Очень по-детски, мой ясноглазый. Ты сохранил живую душу. А я думал, тебя просто заинтересовали мои международные связи.

– Не то что они меня совсем не интересуют. Россия входит в режим жесткой изоляции. Мы воздвигнем на границе с Европой такую бронированную стену, по сравнению с которой советский железный занавес покажется дырявой занавеской. Но ведь маленькие калиточки надо оставить. Не все люди Запада принадлежат к современной западной цивилизации, там есть люди нашего духа, с ними может быть интересно.

– Они не будут тебе служить. Они даже царю не будут служить. Они служат только Христу.

– Тогда ещё интереснее.

– Это рыцари. Настоящие рыцари. Если понятно, о чём речь. Это носители совершенно уникального психотипа, люди другого качества.

– А вот это уже по-настоящему здорово. Мне хотелось бы с ними познакомиться хотя бы для личного развития.

– Я дам тебе контакты, хотя и не знаю, что из этого получится. Ты, похоже, совсем не представляешь себе, что такое Орден Христа и Храма.

– Давно уже с диктатором России ни кто не разговаривал, как с ребёнком, – улыбнулся Саша. – Этого я и хотел.

Утром они пошли на литургию. Храм был маленький, убогий, совершенно не отреставрированный, с бумажными постерами вместо икон в алтарной перегородке. Саша встал в темном уголке, откуда видел весь храм. Начали собираться иноки, они были всех возрастов и лица имели вполне заурядные. Началась литургия. Саша не имел молитвенного настроя и пришёл сюда, как на экскурсию. Но ему вдруг так захотелось молиться, он с такой радостью проговаривал про себя хорошо знакомые слова литургии и почувствовал такой духовный подъем, какого не переживал, кажется, ни когда в жизни.

На клиросе пели три седобородых монаха, голоса имевшие очень слабенькие, и пели они совсем тихо, но их было хорошо слышно, потому что тишина в храме стояла гробовая, в этой глуши совершенно отсутствовал звуковой фон. Монашеское пение было так проникновенно, молитвенно, духовно, это было такое чудо, и присоединять свою молитву к их молитве было таким счастьем, что Саше показалось, что он впервые в жизни по-настоящему участвует в литургии. Богослужение длилось бесконечно долго, Саша начал уставать, но даже бороться с усталостью и то было в радость.

После богослужения все пошли в трапезную, и Саша вместе со всеми. Иноки рассаживались за простыми деревянными столами, Саша понимал, что может сесть только туда, куда его посадят, а на него ни кто не обращал внимания. Тут он услышал над ухом голос Володи:

– Ты здесь в качестве паломника?

– Да.

– Стол для паломников вон там в углу. Сидеть за одним столом с монахами у тебя ещё нос не дорос.

Володя сказал это очень просто и естественно, и Саша воспринял его слова, как нечто само собой разумеющееся. И в этот момент он почувствовал, что у него действительно есть старший брат.

После трапезы Саша решил сразу уезжать, он подошёл к Володе:

– Ваша литургия – настоящее чудо. Не знаю, на небе я был или на земле.

– Очень рад за тебя.