К повороту стоять!

Стамбул – Византий дорийских колонистов, выходцев из Мегариды седьмого века до Рождества Христова, Константинополь восточных римских императоров, заветная мечта московских князей и российских самодержцев – пылал, подожженный сразу с четырех концов. Грабежи начались сразу, стоило разнестись слуху о том, что в город входят русские, и власти, городские и военные, побежали через Босфор, бросив столицу на милость торжествующего победителя. В считаные минуты в городе воцарился хаос. По улицам метались обезумевшие толпы, пробирались кучки каких-то оборванцев, сгибающихся под тяжестью тюков и сундуков, женщины, дети. В порту творилось светопреставление – отчаявшиеся люди штурмовали пароходы, фелюги, рыбацкие шхуны и гребные лодчонки. Женщины срывали с себя украшения, купцы стаскивали с жирных пальцев драгоценные перстни с изумрудами и индийскими рубинами, вытаскивали из поясов горсти динаров, английские и французские банкноты – все что угодно, лишь бы перебраться на другой берег! Вооруженные люди выкидывали в воду счастливцев, заплативших за место, и захватывали спасительные посудины для себя и своей добычи. Бухта Золотой Рог напоминала поверхность мусорной кучи, покрытой слоем тараканов; вся эта шевелящаяся, смрадная масса медленно смещалась к противоположному, анатолийскому берегу. Те, кому не повезло, потрясали кулаками, выкрикивали проклятия вслед уходящим, возносили хулу Аллаху, всемилостивому и милосердному, за то, что он оставляет их во власти гяуров. На пирсах вспыхивали потасовки, трещали выстрелы, им вторила беспорядочная пальба в охваченных пламенем городских кварталах.

Мародеры врывались в дома богатых жителей столицы или перехватывали бегущих в порт, раздевали до нитки, выворачивали наизнанку в поисках денег и драгоценностей. Шайки по большей части состояли из иррегуляров, черкесских, курдских и албанских башибузуков. Брошенные начальниками на произвол судьбы, они немедленно кинулись грабить богатые кварталы, разбивать лавки менял и торговцев-ювелиров. К иррегулярам примыкали отчаянные люди из числа беженцев, сотнями тысяч наводнивших Стамбул. Такие же оборванные и беспощадные, они вымещали свое злосчастье на жителях города, не разбирая, кто перед ним – неверный армянин, грек, еврей или же правоверный мусульманин, по пять раз на дню расстилающий молитвенный коврик по призыву муэдзина с минарета Айя-Софии. То тут, то там вспыхивала свирепая поножовщина между кучками грабителей – за добычу, за право выпотрошить богатый дом очередного злосчастного купца или чиновника.

Подобно ледяным глыбам в мутном потоке, пробивались через осатаневшие толпы отряды редифа, регулярной армии. Эти тоже были без офицеров – начальство сбежало, едва пронесся слух о вступлении в город неприятеля. Командовали такими отрядами баш-чауши (капрал по-русски) или десятники-онбаши: собрав вокруг себя горстку вооруженных бойцов, они штыками и саблями прокладывали дорогу в порт, к спасению. Порой такие отряды брали под защиту и беженцев, отгоняя озверевших от крови мародеров.

Передовые части Скобелева вошли в Константинополь, не встречая сколько-нибудь организованного сопротивления. Белый генерал, увидев, что творится в городе, приказал двум батальонам Московского стрелкового полка взять под защиту еврейский Балат, кварталы Ортакёя, населенные по преимуществу греками и армянами, а также район Эминёню вместе с Голубой мечетью, Святой Софией и старой резиденцией султана, дворцом Топкапы. Туда, под защиту русских штыков, толпами стекались и оказавшиеся в Стамбуле европейцы, и те обитатели города, кто по тем или иным причинам не пожелал или не смог перебраться на другой берег.

Скобелев не пытался препятствовать ни стихийной эвакуации остатков турецких частей, ни бегству жителей. И уж тем более и в мыслях у него не было переправлять через пролив свои войска. Отыскав в этом хаосе нескольких ошалевших от ужаса стамбульских чиновников, он отправил на азиатский берег, с предложением турецким властям немедленно заключить перемирие. Те согласились; несколько офицеров, не забывших о своем долге, пытались, в меру своих сил, прекратить вакханалию грабежей и хоть как-то упорядочить стихийную эвакуацию. Русские не мешали им отлавливать и истреблять мародеров; Скобелев даже отрядил в помощь туркам два казачьих эскадрона.

Согласно условиям перемирия, турки обязывались отвести гарнизоны прибрежных укреплений и разоружить батареи анатолийского берега. Скобелев, в свою очередь, свободно выпускал представителей властей, вывозящих целыми арбами документы, не мешал эвакуации уцелевших воинских частей, сохранивших оружие и знамена, и не отдавал команды захватывать военные и гражданские суда, стоявшие на якорях в бухте Золотой Рог.