К повороту стоять!

Британские издания особо подчеркивали отсутствие у русских такого прогрессивного класса боевых кораблей, как броненосные тараны. И это на морском театре, где самой природой предопределен успех такого вида оружия! Финский залив с его мелководьями и узостями, а в особенности Северный и Южный Кронштадтские фарватеры, напичканные ряжевыми заграждениями и минными банками, перекрытые во всех направлениях огнем береговой артиллерии, прямо-таки вынуждали к ближнему бою. А значит, полагали военно-морские теоретики, таранный удар станет здесь основным средством нанесения ущерба неприятелю. Натаниэль Барнаби, занимающий должность главного строителя флота[30], даже взялся разрабатывать особый корабль, предназначенный для прорыва морской обороны Кронштадта[31]. Это должно быть скоростное веретенообразное судно, почти полностью скрытое под водой и несущее бронированную палубу. Вооружение предполагалось необычное – пять подводных аппаратов для мин Уайтхеда и, конечно, таран. Считалось, что скорость и малоуязвимый для снарядов «полуподводный» корпус позволят выдержать шквал огня с фортов; оказавшись в гавани, корабль устроит русским бойню. Увы, пока это судно, заранее отнесенное к невиданной ещё категории «торпедных таранов», существовало лишь на бумаге, в эскизных проектах.

А как бы пригодилось оно сейчас сэру Эстли Куперу!

Но и того, что имелось, было более чем достаточно. Русским оставалось лишь молить Бога о ниспослании особой милости – Эскадра специальной службы готова сокрушить их балтийские твердыни и проложить путь на Санкт-Петербург. И тогда залпы броненосцев её величества королевы Виктории заставят царя тысячу раз проклясть тот день, когда он решил поссориться с Британской империей!

VIII. Океанская охота

Из сочинения К. Греве «В грозную годину на “Крейсере”»[32]. Изд. Сытина, Санкт-Петербург, 1884 г.:

«…Отослав в Занзибар “Беладонну” с пленными, “Крейсер” продолжал выписывать зигзаг, двигаясь средним ходом и имея на салингах часовых. Около полудня фор-салинговый заметил дым с правой стороны, и крейсер лег прямо на него, дав полный ход. Через полчаса показался большой пароход, который на требование поднять флаг положил право на борт, по-видимому, надеясь уйти. Борьба была далеко не равная, и крейсер без особых усилий быстро настиг противника. Последний, видя свое безвыходное положение, по первому же ядру, пронесшемуся у него по борту, поднял английский флаг и остановил ход. “Крейсер” подошел ближе и, оставив неприятеля под ветром, послал на него тотчас же вельбот с офицером. По осмотре бумаг никаких сомнений не возникло – захваченный пароход “Эльба” был английским, вместимостью 1500 тонн, вышел из австралийского Сиднея уже после объявления войны, 7 февраля. Груз – кожи и мясные консервы, отправленные английским торговым домом в Лондон.

Объявленная законным призом, “Эльба”, по снятии с него экипажа в числе 25 человек и 500 пудов мясных консервов для надобностей команды клипера, с остальным грузом была пущена ко дну. На “Крейсере” все были убеждены, что в этот день не они одни так действуют и, вероятно, на всех морях и океанах происходит такая же расправа с английской торговлей, так как не один “Крейсер” вышел в море с этой целью.

Поворотив обратно и продержавшись всю ночь на большом тракте пароходов, идущих из Суэца и обратно, на утро заметили и догнали пароход “Рохо” водоизмещением 1265 тонн, под английским флагом. Груз его – кофе, какао и сахарный песок – принадлежал английскому торговому дому в Лондоне. Забрав часть груза и сняв экипаж, “Рохо” на основании параграфов призового устава затопили с оставшимся грузом.

Направляясь к югу малым ходом, около 5 часов того же дня с “Крейсера” заметили быстро приближающийся дым с севера. Клипер поднял русский торговый флаг и продолжал идти прежним румбом, уменьшив ход ещё более. С грот-салинга усиленно рассматривали приближающееся судно, а офицеры, стоя на юте с трубами и биноклями, делали различные предположения по мере того, как вырастал из-за горизонта рангоут и корпус неизвестного корабля. Это мог быть и приз, а мог быть и неприятельский крейсер, “Ирис” или “Меркурий”, о выходе которых из Адена предупреждали моряки с недавно встреченного французского пакетбота. В первом случае хватало ещё времени взять его до наступления ночи, а во втором, как предполагали некоторые, дело ограничится незначительной перестрелкой с большого расстояния до наступления темноты. Все сомневались, чтобы командир “Крейсера”, имея впереди более плодотворную деятельность, принял вызов и вступил в бой.