К. Р. Баловень судьбы

Возвещая о сем радостном для сердца нашего событии и повелевая супругу великого князя Константина Константиновича именовать великою княгиней Елисаветой Маврикиевной с титулом императорского высочества, Мы вполне убеждены, что верные подданные наши соединят теплые мольбы их с Нашими к всемогущему и всемилосердному Богу о даровании постоянного, незыблемого благоденствия любезным сердцу Нашему новобрачных.

Все сомнения, которые мучили великого князя в последние месяцы, сами собой исчезли. Спустя четыре дня после свадьбы он пишет:

Она моя жена. Я давно не был так счастлив… Мы ни стыда, ни застенчивости не испытывали, а стали гораздо ближе друг к другу, чем прежде.

К счастью, близость и душевное понимание продлятся долгие годы, до самой смерти Константина Константиновича. Жизнь они проживут в любви и согласии.

Радость венчания была, правда, омрачена огорчением, которого никто в семье даже предвидеть не мог. Елизавета наотрез отказалась перейти из лютеранства в православие. Нежелание новобрачной следовать обрядам русской православной церкви очень опечалило ее молодого мужа, человека глубоко верующего, и буквально ошеломило великую княгиню Александру Иосифовну. Серьезный разговор завел с Елизаветой и свекор. Молодой великой княгине было поставлено в пример послушание супруги великого князя Сергея Александровича – Елизаветы Федоровны, которая безоговорочно приняла после замужества православное вероисповедание.

Видимо, должно было пройти какое-то время, чтобы Елизавета привыкла к традициям чуждой ей религии, а позже даже и полюбила православное богослужение. Через год, в Рождественский сочельник она впервые приложилась к кресту, чем несказанно обрадовала мужа.

Постепенно все недоразумения исчезли, словно их никогда и не было. Спокойная, тихая семейная жизнь радовала обоих. Стремясь к тому, чтобы жена лучше освоила русский язык, Константин Константинович нанял ей опытных учителей, а когда у него было свободное время, сам помогал в этом трудном деле. Он не только устраивал ей диктанты и лично проверял написанное, но и беседовал по-русски на житейские темы, объясняя при этом по-немецки значение трудных слов и оборотов. Через год с небольшим после свадьбы они уже пытаются говорить друг с другом по-русски:

Гуляли с женой. Все время говорили по-русски. Это я решился в первый раз, до сих пор мне было как-то неловко. Она говорит довольно бойко.

Вечерами великий князь читал супруге вслух произведения знаменитых русских писателей и поэтов. Ученица слушала его как зачарованная. Она оказалась способной и старательной и быстро постигала тонкости загадочного славянского языка.

Елизавета Маврикиевна была мягким и приветливым человеком. Стоило мужу освободиться на некоторое время от служебных обязанностей и творческих забот, остаться с ней наедине, и он вновь и вновь чувствовал, что жизнь его без нее была бы тусклой и несчастливой. Имея в виду свою семейную жизнь, великий князь пишет 14 октября 1885 года: «Я никогда не думал, что она польется так тихо и отрадно».

Константин Константинович действительно не ошибся в выборе спутницы жизни. Елизавета Маврикиевна никогда не вмешивалась в его дела, ухаживала за часто болевшим мужем и всегда старалась создать для него обстановку, благоприятную для занятий творчеством. Она была истинной хранительницей их семейного очага, посвятив себя воспитанию восьмерых детей. Девятый ребенок, к великому горю родителей, умер еще в младенчестве.

…Вроде бы не было в сердце Константина Константиновича страсти к этой женщине – ни в пору жениховства, ни в более зрелые годы. У них были спокойные, ровные отношения. Но порой неожиданно для самих себя мы понимаем: они-то и есть самое ценное в супружестве. Через несколько лет после свадьбы они по воле обстоятельств оказались вдали друг от друга, и великий князь пишет стихотворение «В разлуке», посвященное жене: