К реке. Путешествие под поверхностью

Тропинка побежала вниз к вытянутому лугу львиного цвета, который лежал в долине, обсаженной ясенем. Здесь река текла через пороги по галечному руслу, где нерестится кумжа. Я перешла реку по Хаммерхиллскому мосту, выгоревшему на солнце до молочного цвета, и стала карабкаться к молодому леску Хаммерхилл-Копс, опять на восток. Пространство, бывшее до утра открытым, теперь, казалось, захлопнулось, как раковина моллюска. На воротах в лес, запертых на цепь, точно опоясанных ремнем, висело женское пальто. Кто его здесь бросил? Ярлык был отрезан, а в розовую сатиновую подкладку точками въелась плесень.

Хаммерхилл — еще один памятник черной металлургии: неподалеку, в лесу Холз когда-то добывали руду. В окрестностях сохранилось множество заброшенных литейных заводиков: круглые впадины воронок, которые зимой заполняются водой, ручьи, скрывающие в галечных ложах отработанные шлаки. Местные названия горных пластов удивительно звучные, они меняются от области к области с переменой рельефа. Под Хитфилдом рудокоп разрабатывал слои тринадцатифутовых шаров, серышек, бочонков, семифутовиков, шайбочек, трехфутовых питти и быков, пока не доходил до подошвы. Далее на восток, в Ашбернхэме в ходу были лисицы, рыцари и помехи, каждый имел собственный характер и горючесть. Мне казалось странным, что пушка отливается из куска породы, раскаленной в кузнице, но, быть может, не менее странной выглядела предыстория плотно прилегающих друг к другу слоев глинозема и известняка.

В меловой период, сто сорок миллионов лет назад, Вельд был вонючим болотом, затененным цикасами, а по краям его росли хвощи и папоротники, которые встречаются и по сей день в виде черноватых окаменелостей. Вельдские известняковые и глиноземные отложения образовались из осевшего ила и песка, который нанесли гигантские реки, текущие с севера и запада. Со временем земная кора просела, и впадину заполнило море, похоронив древние русла рек под морским песком и глиной, из которых позднее сформируются нижний слой глауконитового песка, мергелистая глина и верхний слой глауконитового песка. В следующие тридцать пять миллионов лет из мелких морских обитателей — одноклеточных водорослей и фитопланктона — образовался мел. Умирая, эти организмы, словно дождь, падали на дно теплого моря, создавая наслоение, прираставшее на сантиметр за тысячу лет. В конце мелового периода земная кора стала подниматься, и Вельд опять выступил из-под воды огромным меловым куполом. Возвышенности Северный и Южный Даунс — его остатки. Со временем центральная часть сантиметр за сантиметром разрушалась из-за дождей, морозов и сезонных колебаний воды и в конце концов здесь появились глубокие долины и гряды известняковых гор, вроде той, на которой я стояла сейчас.

•

На опушке леса Хаммерхилл-Копс над ясенями парами летали грачи, в струях воздуха двое стрижей охотились на мух. Трудно себе представить, что местный ландшафт когда-то был совсем не таким, как сейчас, поэтому ничего удивительного, что, когда позднее здесь обосновался человек, он не догадывался об этих бесконечно малых изменениях, пока скрипучий счетчик геологических периодов почти не достиг нынешней отметки. Геология как дисциплина сложилась в конце восемнадцатого века, и первые геологи, а среди них было немало священнослужителей, надеялись своими открытиями доказать истинность Книги Бытия, утверждающей, что Бог создал мир из тьмы: твари обитали в раю, фруктовом саду, отданном во владение человеку, образу и подобию Бога.

Окаменелости часто не соответствуют характеру местности, где они найдены, затвердевшие останки моллюсков, каракатиц и устриц попадаются за множество миль от берега, потому на Западе они назывались допотопными, то есть останками жизни, существовавшей до насланного Богом потопа, после которого Ноев ковчег сел на мель на горе Арарат. Это верование, постепенно опровергнутое, упрямо засело в людских умах, породив псевдонаучную «геологию потопа» креационистов, которая на примере мощных гейзеров и трещин в тектонических плитах на свой лад объясняет, откуда пришла и куда ушла вода, которая была столь обильна, что ее глубина составляла пятнадцать локтей.

В городе, где рос Мэтью, рассказывалась иная история, там на смену креационистской набожности пришла английская комеди-фарс. Сюжет одной из средневековых вейкфилдских мистерий сводится к яростной схватке между Ноем и его упрямой женой. В кульминационный момент супруги обмениваются ударами, осыпая друг друга проклятиями, которые вогнали бы в краску Панча и Джуди [10]. Когда ливень прекращается и корабль, груженный тварями, каждой из которых по паре, достигает берегов, Ной не только не радуется, но ужасается открывшемуся зрелищу — пред ним предстает безликая земля без признаков какой бы то ни было жизни. «Взгляните на эту зелень!» — восклицает он.

…ни телеги, ни плуга

Ни деревца, ни сука,

Ничего

Все погибло:

Могучие замки

Великие города…

Сгинули в потопе.