К. С. Петров-Водкин. Жизнь и творчество

Обсуждая тему Ренессанса в творчестве нашего героя, С. М. Даниэль очень точно отмечает двойственное восприятие молодым художником наследия старых мастеров, таких как Джованни Беллини и Леонардо да Винчи: «Может быть, здесь следует говорить о двух в своем роде совершенных воплощениях ренессансного идеала, созерцательном и действенном, <…> к которым парадоксальным образом равно тяготел сам Петров-Водкин с его антиномичной художественной логикой»^[30].

В творческой биографии Петрова-Водкина можно наблюдать постоянный прихотливый процесс обретения художественных впечатлений и их дальнейшей реализации, причем эти моменты порой оказывались отдалены друг от друга годами поисков в иных направлениях. Характерно, что, будучи в Италии — в сердце европейской художественной культуры, полно и глубоко впитывая в себя поток впечатлений, Петров-Водкин мечтал о поездке в Африку, которая состоялась и дала свои плоды лишь спустя год.

Премьера

В течение всех лет обучения живописи Петров-Водкин не прекращал начатых в отрочестве занятий литературой и не оставлял надежды начать публиковать свои произведения. Его дебют драматурга свершился 24 марта 1906 года, когда в Петербурге в Передвижном театре состоялась премьера спектакля «Жертвенные», поставленного П. П. Гайдебуровым, который, по словам автора, предложил ему написать пьесу, познакомившись с его «пустяковой вещицей даже не драматической», опубликованной в театральной газете^[31].

Спектакль имел отзывы в прессе, в которых его в целом высоко оценивали, отдавали должное таланту молодого драматурга, но порицали пьесу за декадентскую невнятность и символическую напыщенность. Общее впечатление от пьесы выразил рецензент «Речи» в критической заметке: «Несмотря на все дефекты, в пьесе чувствуется сырой талант, еще не оформившееся, но страстное искание, еще неясная, но интересная мысль»^[32].

Спектакль был очень дорог автору: «…на первой при мне репетиции, — писал он матери, — меня до слез захватило, когда я увидел мои мысли, страдания и поиски в живых людях, когда мерещившиеся мне святые, чистые люди встали передо мной из плоти и крови, оживилось рожденное во мне словом. <…> Это так окрыляет, начинаешь чувствовать себя нужным, могущим что-нибудь дать людям, что-нибудь выяснить, зажечь надежду или утешить человека. Это такая чистая радость»^[33].

В этой пьесе и в ряде других ранних литературных произведений при всем их несовершенстве и незрелости автору, видимо, все-таки полнее, чем в живописи той поры, удавалось реализовать свое мировидение, возможно, и основы художественных принципов. В ранних пьесах Петров-Водкин — неоромантик-символист. Его кумиром тех лет был Морис Метерлинк. В «Жертвенных» обычная для этого направления абстрактность мыслей и переживаний не совсем органично соединена с точностью деталей реального быта российской богемы.

В пьесе действуют художники, музыканты, натурщицы, философ Орнин, смущающий и увлекающий их своими туманными речами о раскрепощении духа от земных пут. Смутная символика пьесы едва улавливалась зрителями. Однако на фоне уходящей революционной волны 1906–1907 годов она воспринималась как призыв к какой-то иной, светлой, благородной жизни, к раскрепощению духа, к возвышению человека. «„Жертвенные“ поехали теперь на юг России, — писал Петров-Водкин, — я счастлив, что их так любят и это главная пьеса „Передвижного театра“»^[34].

В архиве художника сохранился ряд прозаических и драматических произведений, над которыми во второй половине девятисотых годов он напряженно работал в России, Италии, Франции, Африке, пока не пришло твердое решение оставить литературу ради живописи. В 1910-е годы он издал два произведения: очерк о поездке в Африку и приключенческую книгу для детей «Аойя».

Снова ученье. Париж-Африка-Париж

Поселившись весной 1906 года в Париже, Петров-Водкин посещал школу скульптора Филиппо Коларосси, где напряженно занимался рисованием моделей. Одновременно, вдохновленный успехом постановки первой пьесы, в мае 1906 года он продолжил работу над «Звенящим островом» — символистской, в духе Метерлинка, пьесой — легендой об искателях чудесного Звенящего острова, которую предполагалось ставить в Передвижном театре^[35] и, судя по письму художника, в парижском «L’Oevre»^[36]. Однако эти планы не реализовались. Больше пьесы Петрова-Водкина не ставили и при жизни автора не публиковали.

В парижский период интенсивная литературная работа сочеталась у него с напряженными занятиями живописью и рисунком, причем пластическое творчество постепенно заняло основное место, вытесняя литературу. «У меня вообще живопись спорится [спорит. — Н. А.] с литературой, хотя я стараюсь работать и в том, и в другом», — сообщил он матери в мае 1906 года^[37].