К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

В настоящее время в Северной Корее действуют две протестантские церкви, которые посещают 150 прихожан, а также католическая и православная церкви. Есть разные мнения по поводу того, насколько, так сказать, аутентичны эти церкви и их прихожане. По мнению скептиков, проводимые в присутствии иностранцев воскресные богослужения являются пропагандистскими спектаклями, единственная задача которых – демонстрировать зарубежным гостям, что в КНДР существуют религиозные свободы. Полностью исключать этого нельзя, но вполне возможно и то, что хотя бы часть прихожан – это настоящие верующие, пусть и находящиеся под присмотром властей.

Интересна история православной церкви в Пхеньяне. Летом 2002 года, когда Ким Чен Ир ехал в Москву на своем личном поезде, он обратился к сопровождавшему его российскому послу А. Г. Карлову с вопросом: «Почему вы раньше не предложили мне построить православный храм в Пхеньяне?» Посол осторожно ответил: «Это было бы вмешательством во внутренние дела страны», но Ким Чен Ир выразил свою позицию по этому вопросу недвусмысленно: «Посол, это было бы не вмешательство, а хороший совет». Намек был понят, и посол тут же, прямо из поезда, связался с руководством Русской православной церкви.

Как и следовало ожидать, вскоре на контакт с РПЦ вышел «Православный комитет КНДР», о котором до этого никто ничего не слышал. В этом нет ничего удивительного, ведь даже в 1945 году в Северной Корее число православных исчислялось сотнями, а после 1945 года на протяжении шести десятилетий о северокорейских православных ничего не было слышно. По слухам, еще в поезде Полководец заверил представителей российской стороны: «Не волнуйтесь, мы найдем верующих!» Верующих действительно нашли – в количестве примерно 50 человек. Нашлись и молодые корейцы, которые изъявили желание учиться богословию в России. В результате этих усилий в 2006 году в Пхеньяне открылся Троицкий собор, в котором служат два северокорейских «священника», прошедшие подготовку в России. Ходят туда сотрудники российского, болгарского и румынского посольств, а также упомянутые выше 50–60 граждан КНДР, которые представляются в качестве верующих прихожан. Впрочем, пути Господни (и извивы человеческой психики) неисповедимы, так что нельзя исключать, что некоторые из этих людей действительно стали или со временем станут верующими.

Открытие Троицкого собора, скорее всего, было задумано правительством КНДР как жест, демонстрирующий дружелюбие в отношении России, особый статус православия в которой не вызывает ни у кого сомнений. Любопытно, что в Пхеньяне есть и еще одна церковь, создание которой было вызвано похожими соображениями, – храм Церкви объединения, печально известных «мунитов», поклонников преподобного Муна. Обычно этот храм не путают с двумя протестантскими храмами, ибо большинство протестантов, не говоря уж о других христианах, преподобного Муна христианином не считают. Исторически Мун Сон-мён был крайним антикоммунистом, но в последние годы жизни резко изменил свою официальную позицию. Мун активно сотрудничал с КНДР, имел аудиенции у Ким Ир Сена и, самое главное, активно (и в убыток себе) вкладывался в северокорейскую экономику. В благодарность за это Церковь объединения также получила разрешения открыть в КНДР свой храм. Местные верующие там, насколько известно, тоже «нашлись».

С конца 1990-х в религиозной жизни КНДР наметились серьезные перемены: христианство, казалось бы, то ли давно искорененное, то ли полностью взятое под контроль, проникало в страну нелегально. Все больше южнокорейских миссионеров направляется в северо-восточный Китай, примыкающий к почти бесконтрольной границе с КНДР. Эти миссионеры в подавляющем большинстве представляют различные протестантские конфессии. Южнокорейское церковное присутствие в приграничных районах Китая стало заметным еще в начале 1990-х, хотя на первых порах миссионеры занимались не оказавшимися там гражданами КНДР, а местными этническими корейцами.