К суду истории. О Сталине и сталинизме

В ходе судебного разбирательства подтвердилось, что большинство подсудимых не имели никаких связей с меньшевиками до 1927 г., а некоторые были в 20-е гг. не меньшевиками, а большевиками (Финн-Енотаевский). Почему же эти люди вдруг назначены руководителями Союзного бюро меньшевиков? Крайне бессвязные и противоречивые показания подсудимых на этот счет ничего не прояснили. По-разному рассказывали подсудимые о содержании пленумов и совещаний, проведенных якобы Союзным бюро. Неубедительными и полными неувязок были показания подсудимых об их встречах с одним из руководителей зарубежного центра партии меньшевиков Р. Абрамовичем, который якобы нелегально приезжал в СССР инструктировать своих сторонников.

Абсолютно неубедительны и примеры «вредительства» членов Союзного бюро. Так, например, президиум ВСНХ наметил на 1929/30 г. снизить себестоимость промышленной продукции на 10%. Соколовский «вредительски» изменил эту цифру на 9,5%. И хотя промышленность не могла достигнуть и этой цифры, Соколовский «признавался», что его неосуществившиеся намерения были все же «вредительскими». В то время как члены Промпартии признавались, что они в целях вредительства завышали плановые наметки, члены Союзного бюро обвинялись, напротив, в составлении заниженных планов. При этом цитировались речи обвиняемых на заседаниях Госплана, в которых они возражали против чрезмерно высоких новых заданий на пятилетку, полученных от Политбюро. Вообще, читая материалы судебных процессов 1930 – 1931 гг., можно подумать, что пятилетние планы составлялись членами Союзного бюро и Промпартии, а не обсуждались в деталях на партийных конференциях и съездах. Точно так же, знакомясь с показаниями обвиняемых о сознательном расстройстве ими снабжения продовольственными и промышленными товарами городов и сел, можно подумать, что во всех хозяйственных наркоматах и в Наркомате торговли именно «вредители» были полными хозяевами положения. Между тем главные вопросы снабжения решались даже не в наркоматах, а на заседаниях Политбюро.

Явно инспирированными были и показания членов Союзного бюро о деятельности II Интернационала. Эти показания должны были подкрепить ошибочную доктрину «социал-фашизма», о которой мы еще будем говорить, но они не соответствовали реальным фактам.

Довольно странной была и последующая судьба некоторых подсудимых. В то время, как все 46 «вредителей снабжения» были расстреляны, хотя их организация была, по версии обвинения, лишь одним из филиалов в Промпартии, руководитель Промпартии Л. К. Рамзин, «кандидат в диктаторы», «шпион», «организатор диверсий и убийств», был помилован. Ему разрешили, находясь в заключении, заниматься научной работой. Всего через пять лет после процесса Рамзин был освобожден и награжден орденом Ленина за заслуги в котлостроении. Позднее он получил Сталинскую премию и умер в 1948 г., занимая ту же должность директора Московского теплотехнического института, какую занимал до процесса Промпартии.

ЗА КУЛИСАМИ СУДЕБНЫХ ИНСЦЕНИРОВОК

Мы уже писали о том, что Сталин пытался свалить на вредительство «буржуазных» специалистов все ошибки и просчеты своего руководства в первые годы коллективизации и индустриализации. Сталин хотел также приписать себе несуществующие заслуги в предотвращении иностранной интервенции и в разгроме подпольных контрреволюционных партий. Иными словами, он стремился нажить пусть и фиктивный, но важный для него политический капитал. К тому же, организуя политические судебные процессы, Сталин сознательно нагнетал в стране напряженность, чтобы заставить замолчать своих критиков и лишний раз бросить тень на бывших лидеров оппозиционных групп 20-х гг.