К суду истории. О Сталине и сталинизме

Объектами таких издевательских «шуток» становились нередко и ответственные работники, приглашенные к Сталину. Новичка могли для «развлечения» столкнуть в пруд на даче Сталина или же за столом предложить ему произнести тост, а в это время подложить ему на стул торт или в лучшем случае помидор.

И в то же время, как мы уже говорили выше, Сталин мог быть предельно любезным хозяином. Своим гостям он преподносил цветы, самолично срезая их в саду. Гитлер, впрочем, тоже очень любил дарить гостям букеты цветов. Многих это сбивало с толку, особенно иностранных гостей Сталина. Не сумел понять Сталина английский писатель-фантаст Г. Уэллс, который в 1934 году после визита в США, где он беседовал с Ф. Рузвельтом, приехал в Москву. Излагая впечатление от встреч со Сталиным, Уэллс писал: «Я сознаюсь, что подходил к Сталину с некоторым подозрением и предубеждением. В моем сознании был создан образ очень осторожного, сосредоточенного в себе фанатика, деспота, завистливого, подозрительного монополизатора власти. Я склонялся разделить точку зрения Троцкого на Сталина... Я ожидал встретить безжалостного, жесткого доктринера – насколько это возможно у грузина – горца, чей дух никогда полностью не вырывался из родных горных долин».

И вот, наконец, Уэллс встречается и беседует со Сталиным.

«...Все, томительно ожидавшие зловещего горца, исчезли по его знаку... Он один из тех людей, которые на фото или на портрете становятся совершенно другими. Его нелегко описать, и многие описания преувеличивают его мрачность и спокойствие. Его недостаточная общительность и бесхитростность делают его непонятным для более здравых, но лишенных остроумия людей, отчего он стал предметом самых странных выдумок и скандальных сплетен. Его лишенная огласки, ничем не бросающаяся в глаза личная жизнь охраняется гораздо больше, чем его огромной важности государственная деятельность, и когда около года назад его жена умерла внезапно от некоего повреждения мозга, люди с сильным воображением создали легенду о самоубийстве, которую существование гласности в стране сделало бы невозможной. Все подобные смутные слухи, все подозрения насчет тайных эмоциональных излишеств для меня перестали существовать навсегда после того, как я поговорил с ним несколько минут... Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нем нет ничего зловещего и темного, и именно этими его качествами следует объяснять его огромную власть в России. Я думал раньше, что люди боялись его. Но я установил, что наоборот, никто его не боится и все верят в него... Сталин совершенно лишенный хитрости и коварства грузин. Его искренняя ортодоксальность – гарантия безопасности его соратников... Зачарованные Лениным, они боялись вначале отступлений от его магического направления...» [520]

Мы видим, таким образом, что, описывая встречу со Сталиным, Уэллс дал скорее свой, чем его портрет.

Поддавались на ухаживания Сталина и многие советские государственные деятели и деятели культуры. Так, например, в 1947 году маршалу К. Рокоссовскому, отдыхавшему на своей даче, позвонили и пригласили на обед к «хозяину». Обед проходил в непринужденной обстановке, Сталин часто вставал и прохаживался по комнате. Подойдя к маршалу, Сталин спросил: «Я слышал, что вы были в заключении?» – «Да, товарищ Сталин, – ответил Рокоссовский, – я был в заключении. Но вот видите, разобрались в моем деле и меня выпустили. А сколько хороших, замечательных людей там погибло!» – неожиданно сказал маршал.

Быстро повернувшись, Сталин вышел в сад. За столом все испуганно замолчали. «Что вы сказали Сталину, – с возмущением тихо произнес Маленков. – Зачем?» Через несколько минут в комнату вновь вошел Сталин. В руках у него были розы. Он преподнес один букет маршалу, другой его жене. «Да, – медленно произнес Сталин, – много у нас хороших, замечательных людей». Рокоссовский уже никогда не напоминал Сталину о погибших товарищах.

Желая произвести впечатление на тех или иных людей, Сталин разыгрывал иногда целые сцены. Так, например, уже после войны, принимая в своем кабинете одного адмирала, Сталин прервал прием, чтобы получить от Поскребышева стопку книг по языкознанию. Перечислив принесенные книги, среди которых были и дореволюционные издания, Поскребышев сказал, что некоторых книг еще не удалось достать. «И чем только не занимается Сталин», – подумал гость.

Академик Е. Варга рассказывал друзьям, что всякий раз, когда он посещал Сталина, у того на столе лежал «Капитал» Маркса.

В дни войны широкую известность получила история с летчиком, который, возвращаясь после церемонии присвоения ему звания Героя Советского Союза, застрелил в затемненной тогда Москве какого-то мужчину, пристававшего к девушке. Летчика задержал патруль, и дело было доложено Сталину. Он спросил, что можно сделать для летчика «по советским законам». Ему сказали, что он, Сталин, может взять летчика на поруки до суда. Сталин написал лично заявление в Президиум Верховного Совета. Летчика временно вернули в его часть, но он вскоре погиб в воздушном бою [521] .