К суду истории. О Сталине и сталинизме

Нельзя не отметить, что при попытках реабилитации Сталина, которые предпринимались после отставки Н. С. Хрущева, некоторые из авторов пытались оспаривать сам факт позорного поведения Сталина в первые дни войны. Так, например, в воспоминаниях Н. Г. Кузнецова говорилось, что Сталин «энергично работал» 23 июня и что вечером 24 июня Кузнецов видел Сталина в его кабинете в Кремле, где Сталин проводил важное совещание [738] . Г. К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» упоминает о встречах со Сталиным 26 и 29 июня 1941 г. В некоторых других мемуарах говорится если не о встречах, то хотя бы о телефонных разговорах со Сталиным между 23 и 30 июня 1941 г. Подобного рода «свидетельства» являются примером обычной для советской исторической и мемуарной литературы фальсификации. В архиве писателя К. М. Симонова имеются подробные магнитофонные записи бесед со многими маршалами и генералами, в том числе и с Г. К. Жуковым. На основе бесед с Жуковым по поручению К. Симонова была составлена в середине 60-х годов первая версия его воспоминаний объемом примерно в 400 машинописных страниц. Эти материалы, с содержанием которых К. М. Симонов любезно познакомил автора настоящей книги, неоспоримо доказывают, что Сталин отсутствовал в Кремле и Москве по крайней мере в конце июня 1941 года [739] . Об этом писал, впрочем, и маршал А. А. Гречко. «Ничто не указывает на то, что в тот период (т. е. в первые дни войны) Сталин принимал какое-то участие в решениях Ставки» [740] .

Вряд ли является случайным, что в материалах Центрального архива Советской Армии в тех именно разделах, где хранятся директивные материалы первых дней войны, нет никаких документов, подписанных Сталиным в период с 23 до 30 июня. Нет здесь и приказов и директив наркома обороны и других высших военных и государственных руководителей со ссылкой на то или иное распоряжение Сталина.

Из-за неподготовленности Красной Армии и отсутствия должного руководства гитлеровцы в первые дни войны одержали крупные победы. Как писал Типпельскирх: «...Наступление группы армий началось довольно многообещающе. Противник был захвачен врасплох и совершенно ошеломлен. На южном фланге все переправы через Буг остались неразрушенными и попали в руки немцев. Обе танковые группы после успешных прорывов приграничной обороны безостановочно продвигались на восток. 24 июня 2-я танковая группа достигла района Слонима, 3-я танковая группа – района Вильнюса. За ними следовали 4-я и 9-я армии. Войска противника, находившиеся в районе Белостока, пытались отойти на восток и вырваться из постепенно образующегося котла. Наступавшим танковым группам при поддержке крупных воздушных сил все же удалось задержать отход противника до тех пор, пока 29 июня в районе восточнее Белостока не была установлена связь между 4-й и 9-й армиями. Русские еще в течение 2-х дней предпринимали отчаянные попытки прорваться на восток и юго-восток и разорвать суживающееся кольцо окружения. Затем их силы иссякли. Окружение было завершено, и бои в этом районе прекратились. Между тем обе танковые группы продвигались дальше на восток, чтобы вновь осуществить окружение тех сил русских, которые отошли на восток... 2-я танковая группа 27 июня достигла южной окраины Минска и встретилась там с 3-й танковый группой... Танковые группы образовали теперь новый котел, который постепенно создавался вокруг русских войск, оставшихся западнее Минска... Армейские группы окончательно завершили с запада окружение русской группировки. К 9 июля котел был очищен. В сводке германского верховного командования от 11 июля сообщалось, что в результате первого большого двойного сражения за Белосток и Минск было взято в плен 328 898 человек, в том числе несколько крупных генералов, захвачено 3 332 танка, 1 809 орудий и другие многочисленные трофеи» [741] .

Так развивались события на центральном направлении немецкого наступления, и эти факты не отрицают советские историки и полководцы. По свидетельству маршала М. В. Захарова, в первые часы войны авиация противника совершила массированные налеты на аэродромы приграничных округов и нанесла тяжелые потери нашей авиации, особенно в Западном военном округе. К полудню 22 июня потери нашей авиации составили 1 200 самолетов, из которых более 800 были уничтожены на земле.

Маршал А. Гречко свидетельствовал: «Имея мощные первые эшелоны, враг создал на узких участках фронта, где наносились главные удары, подавляющее превосходство в танках, пехоте и авиации. Это позволило германской армии нанести мощный первоначальный удар превосходящими силами, захватив инициативу, и атаковать войска наших приграничных округов по мере их подхода из глубины, по частям. Такое положение лишало нас возможности в течение первых недель войны создать сильную ударную группировку и заставляло вводить силы последовательно, растянуто во времени. В результате противнику удалось за три недели войны вывести из строя 28 наших дивизий, свыше 70 дивизий потеряли 50% и больше своего состава в людях и боевой технике» [742] .