К суду!..

Но вот в один прекрасный или вернее прескверный день, над головою г. К-нова стряслась беда, банк, в который г. К-нов вложил большую часть своего состояния, лопнул, вторично пережить своего разорения К-нов уже не мог и его разбил паралич. Продолжает ли теперь этот молодой старик окружать себя гомосексуалистами, неизвестно, по всей вероятности покинутый и одинокий, он заканчивает в Ницце свои печальные дни.

А когда-то был украшением секты, принимал и бывал у П-жаева, де Помара и др. Sic transit…

Вот три столпа гомосексуального разврата в Ницце, из которых двое русских.

Гомосексуалисты с гордостью могут воскликнуть:

«И заграницей наши-то того, знаете, как будто во главе», и это будет вполне справедливо, а теперь перейдем к «нашим» в Петербурге.

ГРАФ Ш-ЕВ

Почтительно я приступаю к характеристике молодого вельможи, давшего такой богатый матерьял для создания типа фешенебельного гомосексуалиста.

Как-никак, а граф С. С. Ш-ев и по своему рождению и по дедовскому наследию один из самых блестящих представителей родовой русской аристократии.

Тем любопытнее будет остановиться читателю на этой аристократической лилии гомосексуального мирка.

Начнем с того, что отпрыск знатного дома по внешнему виду чистейший образец фата.

В каком-нибудь изумительном костюме английского покроя, с брюками, загнутыми вверх, из-под которых торчит голубая или ярко-желтая подкладка, в монокле, в самой что ни на есть стильной panamà, он производит впечатление человека только что соскочившего с модной картинки, это утрированное следование моде сообщает всей его фигуре несколько комичный отпечаток и заставляет оглядываться прохожих, когда «отпрыск» днем прогуливается по Морской или по Летнему саду.

Видеть его совершенно трезвым удается немногим, всегда он несколько в взвинченном настроении, жестикулирует, жеманится, словом держится не вполне естественно.

Но обладая столь мало подходящей внешностью для родовитого барина, граф Ш-ев не утратил вековой привычки русских бар швырять золото направо и налево, и где бы он ни появлялся, по крайней мере, одно время, всюду следовал золотой дождь.

Но в один прекрасный день его роскошному существованию был нанесен большой ущерб.

«Долги сына своего графа Сергея более не плачу», читали опечаленные ростовщики в петербургских газетах, «а собственного состояния он не имеет», заканчивалось «похоронное» объявление.

После этого был созван семейный совет, на котором было решено выдавать графу вместо 200–500 рублей в мес. карманных денег, и отпрыск немного поуспокоился.

Но недолговременны были дни затишья. Вскоре над главой аристократической семьи стряслась страшная беда.

Сама графиня прочла в газете, в отделе происшествий заметку несколько странного характера.

«Вчера (следовало число) отравился в доме № X по Гороховой студент О-ков, поссорившийся при весьма странных обстоятельствах с графом Ш., с которым он был в тесной дружбе. К счастью жизнь молодого человека вне опасности».

Так как дружба графа Ш-ева с О-вым была уже известна семье, то само собою разумеется, что граф. Ш. был узнан и разыгралась тяжелая семейная сцена, для ликвидации которой понадобился второй семейный совет. На этом совете в числе приглашенных был и г. Г-гель, закадычный друг графа.

Характерно, что он подавал, как ни в чем не бывало, советы и прехладнокровно рассуждал, как спасти графа Сергея.

Характерно это потому, что Г-гель и затащил молодого графа в среду гомосексуалистов и едва ли не он и познакомил его с О-вым, с этой звездой гомосексуального полусвета, разысканной уже известной читателю «Шабельской» и сыгравшей в жизни молодого графа такую печальную роль.

Чем закончился семейный совет, неизвестно, но за бурей установилось опять временное затишье.

И наконец, как заключительный, финальный аккорд — предъявление векселей в Московскую контору графа на громадную сумму О-вым и бегство последнего заграницу.

Вот краткий мартиролог бедствий молодого графа Ш-ева, запутавшегося в сетях гомосексуалистов. О-в парализовал волю этого слабого человека, совращенного другом, делал с ним все, что только мог выдумать его разнузданный ум, и на всем поведении графа лежит печать этой распущенности.

В компании с г. Г-лем, Б-ом и А-еым граф Ш-ев появляется всюду, и везде оставляет за собою впечатление чего-то в высшей степени нехорошего и ненормального.

Молодой граф Ш-ев известен в кружке, как непримиримый враг женщин и то же время, как очень пылкий гомосексуалист.

Несколько лет тому назад, на этой почве одному из представителей света г. П. де К. удалось провести один в высшей степени крупный шантаж.

Граф С. С. встретился у г. П. с воспитанником одного военного привилегированного училища г. Б-новым и воспылал к нему страстью.

Об этом он поведал г. П.

Тот взялся «устроить» дело и в результате уговорил графа выдать несколько тысяч якобы для передачи г. Б-нова; конечно молодой человек ничего не знал и никакого «дела» выйти не могло.

Эта Б-новская история служит превосходной иллюстрацией к характеристике графа Ш. и окружающих его великосветских гомосексуалистов и мошенников.

Г. Г-ГЕЛЬ