К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины

Я решила сделать собственный плакат. Говорю же вам, я могу, когда надо, быть Мартой Стюарт, черт бы все побрал. Я обтянула доску холстиной, на который решила развесить изготовленные им раскрашенные приманки. На них были острые, как бритва, крючки, но я умею обращаться с ними так, чтобы не пораниться. Я открыла ящик со снастями и залюбовалась работой отца. Каждая мормышка была испещрена тенями, темными напоминаниями обо всем, что прячется подо льдом, и они пристально смотрели вечно открытыми глазами, безжалостные черные зрачки таращились на меня с белых кружков. Но в тонких линиях их пятнистых тел мне виделись зелень Килиманджаро, серебро Рейнира и суровые тона индиго Чо-Ойю.

Я просидела всю мессу без единой слезинки, с сухими глазами, но Джонатан был рядом со мной, словно трещина в окне машины, через которую поступает ровно столько воздуха, сколько нужно, чтобы выжить. Он прислал цветы и взял напрокат подходящий для похорон черный лимузин. Я опиралась на его руку, шагая по траве на кладбище. Шпильки, говорю вам, в десять раз опаснее кошек. Когда мы добрались до тротуара, он открыл передо мной дверцу машины, истинный англичанин.

– Куда теперь, миссис О’Брайен?

– Домой, – ответила я.

Я изо всех сил старалась воспринимать этот момент, как формальность. Родителям не обязательно надо было умирать, чтобы бросить меня. За годы, прошедшие после похорон матери, я стала другим человеком, живу в совершенно ином теле, думаю теперь совсем по-другому. Я стала больше самой собой, чем была когда-либо или чем представляла себе. Я усвоила последний великий урок гор: гора не любит тебя; гора, какой бы величественной она ни была, неспособна любить. Всякая любовь начинается и заканчивается внутри нас, поэтому надо любить крепко и без страха. Нельзя идти к горе в надежде обрести спасение, потому что спасение – не то, что нужно найти; это то, в чем нужно жить. Спасение – не взмах ледоруба, это высота, которую мы достигаем в том разреженном воздухе, что дан нам.

Глава 28

Мы приветствуем самый прекрасный вид героизма, который противостоит научно рассчитанной опасности шаг за шагом, без колебаний и сенсаций.

Барон Пьер де Кубертен, инициатор возрождения Олимпийских игр, из речи во время вручения альпинистам золотых медалей

До вершины рукой подать. Спустя 16 часов после начала восхождения мы находимся на ребре, ведущем к вершине. Я слышу, как Пемба передает по рации в базовый лагерь:

– Вершина! Мы достигли вершины К2!

Крики, вопли, торжество. Черт возьми. Его клиент на Нанга-Парбате еще не поднялся на вершину. И я тоже. Это дико бесит, но я загоняю гнев внутрь и заставляю его поднять меня на гору.

И тут происходит нечто совершенно невероятное. Когда я приближаюсь к вершине, благодаря какому-то немыслимому слиянию молитв и ветра с чистой силой воли, передо мной широко распахивается весь мир. Облака под нами расступаются, и мы оказываемся в ослепительном свете безоблачного, сияющего дня. Над нами яркое солнце и чистое небо.

Теперь мне, конечно, приходит в голову, что солнце и небо и до того были там. Это я дошла туда и, наконец, смогла их увидеть.

28 июля 2017 года, 16:40. Я поднялась на вершину К2, 6 782 м, маршрут по ребру Абруццкого.

Развернув британский «Юнион Джек», «Старую Славу / Old Glory» США, пакистанский флаг с Полумесяцем и Звездой и флаг «Женщин ООН», я ощутила ветер перемен.

Эпилог

Стоит только осуществить одну мечту… и вскоре появится другая, чуть более сложная, немного более амбициозная, немного более опасная.

Джо Симпсон, альпинист и автор книги «Прикосновение к бездне»

Вернувшись в Базовый лагерь, я отправила Напарнику сообщение. «Орел приземлился»72.

Об этом быстро стало известно. Одна из моих многочисленных пакистанских семей заказала торт с надписью «U DID IT!», который мы позднее съели на авиасалоне в День независимости.

Я отправилась к Мемориалу Джилки вместе с Фазалем Али, Фарманом, помощником Фармана, Шерзадом Каримом и лейтенантом Шаббаром, чтобы установить там недостающие таблички. К тому времени, когда мы закончили, он выглядел как отреставрированный объект в почтенном старом районе, но я понимала, что скоро стихия сделает новые плиты столь же выветренными и растрескавшимися, как и старые.