К востоку от Эдема

В былые времена она относилась к мужу с его вечным созиданием воздушных замков со снисходительностью, как к расшалившемуся ребенку. Теперь же считала, что подобное поведение не подобает взрослому человеку. На ранчо жили только Сэмюэл, Лайза и Том. Уна вышла замуж и уехала вместе с мужем, а Десси открыла швейную мастерскую в Салинасе. Олив вышла замуж за своего жениха, и Молли уже была замужем и поселилась (кто бы мог подумать!) в Сан-Франциско. У нее в квартире пахло духами, а в спальне, на полу перед камином, лежала шкура белого медведя. После ужина сама Молли, с чашечкой кофе в руках, покуривала тонкую сигарету марки «Вайолет Мило» с золотым ободком.

Однажды, поднимая тюк сена, Сэмюэл надорвал спину, и сам факт причинил ему больше страданий, чем боль. Он не представлял жизни, в которой Сэм Гамильтон будет лишен возможности взвалить на плечи тюк спрессованного сена. Больная спина стала таким же смертельным оскорблением, как если бы кого-то из его детей заподозрили в бесчестном поступке.

В Кинг-Сити доктор Тилсон ощупал спину Сэмюэла. Многолетний тяжелый труд сделал его раздражительным и брюзгливым.

– Вы растянули спину, – заявил он.

– Именно так, – согласился Сэмюэл.

– И вы проделали такой путь ради того, чтобы услышать это от меня и заплатить два доллара?

– Вот два доллара. Возьмите.

– И вы хотите знать, что нужно делать?

– Разумеется.

– Не растягивайте ее больше и заберите свои деньги. Вы же не дурак, Сэмюэл, и, надеюсь, не впали в детство.

– Но спина-то болит.

– Еще бы не болеть! Как бы вы тогда узнали, что растянули ее?

– Вы мне помогли, – рассмеялся Сэмюэл. – И гораздо больше, чем на два доллара. Возьмите деньги.

Врач смерил его пристальным взглядом:

– Похоже, Сэмюэл, вы говорите искренне, и я оставлю деньги.

После визита к врачу Сэмюэл зашел проведать Уилла в красивом новом магазине и едва узнал сына. Уилл располнел и имел вид процветающего коммерсанта: под пиджаком надет жилет, а на мизинце красуется золотой перстень.

– Я приготовил для матушки посылку, – сообщил он отцу. – Консервы из Франции, грибы, печеночный паштет и сардины, такие крошечные, что и не разглядишь.

– Она непременно отошлет их Джо, – заметил Сэмюэл.

– Неужели не можешь ее уговорить? Пусть полакомится сама.

– Нет, не сумею, – признался отец. – Но ей за счастье передать посылку Джо.

В магазин зашел Ли, и при виде Сэмюэла его глаза радостно заблестели.

– Здласте, мисси, – поприветствовал он Гамильтона.

– Привет, Ли. Как поживают малыши?

– Мальсики холосо.

– Я хочу выпить бокал пива тут по соседству. Буду рад, если составишь мне компанию.

Мужчины уселись за маленький круглый столик в баре, и Сэмюэл принялся рисовать пальцем влажные узоры на выскобленной столешнице.

– Я вот хотел навестить вас с Адамом, да только вряд ли из этого выйдет толк.

– Вреда тоже не будет. Я думал, мистер Траск оправится от потрясения, а он по-прежнему бродит, как привидение.

– Ведь уже прошло больше года, а?

– Год и три месяца, – уточнил Ли.

– И чем, по-твоему, я могу помочь?

– Не знаю, – признался Ли. – Может, хорошая встряска приведет его в чувство, раз другие средства не помогут.

– Я не мастер устраивать людям встряску, только сам переживать буду. Кстати, как назвали мальчиков?

– У них нет имен.

– Да ты шутишь, Ли!

– Какие уж тут шутки.

– Как же Адам их зовет?

– «Они».

– То есть как он разговаривает с детьми?

– Если обращается к одному, говорит «ты», а к обоим – «вы».

– Ерунда какая-то, – рассердился Сэмюэл. – Он что, совсем сдурел?

– Я собирался к вам приехать и все рассказать. Можно считать его покойником, если только вам не удастся привести его в чувство.

– Я к вам загляну, – пообещал Сэмюэл. – И захвачу с собой хороший кнут. Это же надо, оставить детей без имен! Да, Ли, ты, черт возьми, прав. Надо заехать.

– Когда?

– Завтра.

– Я зарежу курицу, – обрадовался китаец. – Вы полюбите близнецов, мистер Гамильтон. Такие славные малыши. А мистеру Траску ничего не скажу о вашем приезде.

2

Сэмюэл робко намекнул, что хочет съездить к Траску, ожидая, что Лайза примется возражать и строить препоны, но впервые в жизни решил ослушаться жену, какие бы аргументы она ни выдвигала. При мысли о том, что придется противоречить супруге, противно заныло под ложечкой. Он объяснил Лайзе цель своей поездки, будто исповедовался священнику. Жена слушала подбоченившись, и у Сэмюэла екнуло сердце. Наконец речь подошла к концу, а Лайза все не сводила с Сэмюэла пристального взгляда, в котором, как ему показалось, сквозил ледяной холод.

– Сэмюэл, – сказала она после долгого молчания, – неужели ты и правда надеешься сдвинуть с места эту каменную глыбу, в которую превратился Траск?

– Не знаю, матушка, – признался он. Реакция жены стала для него полной неожиданностью. – Ей-богу, не знаю.

– Ты и правда считаешь, что так важно дать этим детям имена прямо сейчас?

– Мне кажется, так будет правильно, – смущенно промямлил Сэмюэл.

– Сэмюэл, а ты задумался над тем, почему хочешь поехать к Траску? Может, все дело в природном любопытстве и привычке совать нос в чужие дела, от которой ты никак не можешь избавиться?