К востоку от Эдема

– Так вот, Сэмюэл, я хочу превратить свою землю в цветущий сад. Недаром меня зовут Адамом. И пока собственного рая у меня нет, об изгнании речь не ведется.

– Достойное основание для создания сада! Лучше и не придумаешь! – с усмешкой воскликнул Сэмюэл. – И где же предполагается разбить райский сад с древом познания?

– Нет, яблоки разводить я не стану, – сказал Адам. – К чему искушать судьбу?

– А что на это скажет Ева? Ведь у нее есть собственное мнение. Как известно, все Евы обожают яблоки.

– Только не моя. – Глаза Адама сияли счастьем. – Такой Евы вы еще не встречали. Она одобрит любое мое решение. Никто не в состоянии по достоинству оценить ее добродетель.

– Вам досталось редкое сокровище. Что может быть драгоценнее такого дара?

Они уже подъезжали к лощине, где стоял дом Санчеса. Вдалеке виднелись округлые кроны могучих виргинских дубов.

– Божий дар, – тихо повторил Адам. – Вы ведь не знаете… Да и никто не в состоянии понять, какой безрадостной и серой была моя жизнь, мистер Гамильтон… Сэмюэл. Не то чтобы хуже, чем у других людей, но безликая и пустая. Не знаю, зачем я с вами откровенничаю.

– Наверное, потому, что мне интересно слушать.

– Мать я не помню, она умерла, когда я был младенцем. Мачеха была женщина хорошая, но замученная жизнью и очень больная. Отец был человек суровый и достойный, возможно, даже великий.

– Но любви к нему вы не испытывали, верно?

– Он вызывал чувство, похожее на то, что испытываешь в церкви, но к нему примешивается изрядная доля страха.

– Понимаю, – кивнул Сэмюэл. – Некоторым нравится вызывать благоговейный страх. – Он грустно улыбнулся. – А вот мне всегда хотелось совсем иного отношения, но Лайза считает это моей слабостью.

– Отец отправил меня в армию, и я попал на Запад, где сражался с индейцами.

– Да, помню. Но на военного вы не похожи.

– Да, я был никудышным солдатом. Вот, открываю перед вами душу.

– Значит, вы испытываете такую потребность. Откровений без причины не бывает.

– Нужно, чтобы солдат с желанием исполнял свой долг во время войны или по крайней мере испытывал удовлетворение. Я же не видел причин для убийства людей, мужчин и женщин, всех без разбора, и не понимал, когда эти убийства пытались оправдать.

Некоторое время они ехали молча.

– Я ушел из армии с чувством, что выбрался из вязкой трясины, весь испачканный липкой тиной, – нарушил тишину Адам. – Много бродяжничал, прежде чем вернуться в родной дом, который никогда не забывал, но не любил.

– А ваш отец?

– Он к тому времени умер, и отчий дом стал просто крышей над головой, пристанищем, где к тому же надо работать, ожидая в тоске, когда за тобой явится смерть. Напоминает предчувствие кошмарного пикника, на который все равно придется пойти.

– И вы остались совсем один?

– Нет, у меня есть брат.

– И где же он? Живет в ожидании «пикника»?

– Да уж. Попали в точку. А потом появилась Кэти. Но о ней, пожалуй, расскажу как-нибудь в другой раз, когда у вас возникнет желание послушать, а у меня – поведать свою историю.

– С радостью выслушаю прямо сейчас. Страсть как люблю разные истории.

– Она будто излучала вокруг себя сияние, и мир вдруг заиграл всеми красками, открывая мне объятия. Каждое утро я просыпался с радостью в предвкушении очередного счастливого дня. Для меня исчезли все преграды, люди вокруг стали казаться красивыми и добрыми, и я перестал испытывать страх.

– Знакомое чувство, – откликнулся Сэмюэл. – Мы с ним старые приятели. Оно никогда не умирает, но иногда на время исчезает. Или мы сами от него отдаляемся. Да, оно вросло мне в плоть и кровь.

– И все эти чудеса произошли благодаря хрупкой изувеченной девушке.

– А может, все дело в вас?

– Ну нет, а иначе бы это случилось раньше. Нет, чудо пришло вместе с Кэти, и его сияние освещает все вокруг. Теперь понимаете, зачем мне понадобились колодцы? Я должен каким-нибудь образом расплатиться за сокровище, что мне досталось. Посажу здесь сад дивной красоты, и он станет достойным жилищем для Кэти, в котором будет сиять ее негасимый свет.

Сэмюэл сглотнул подступивший к горлу ком, а когда заговорил, голос звучал хрипло и сдавленно:

– Я ясно понимаю свой долг, – начал он. – Да, я должен выполнить свой долг, если считаю себя порядочным человеком и вашим другом.

– Не понимаю, куда вы клоните?