К звёздам

Вообще, если бы Шмидт не был такого маленького роста…

Верховцев. Он был бы большого. Отчего ты не принесла его сюда?

Взглянул бы… Наше знамя! Черт возьми, а?

Маруся. Нет, я разверну его, когда мы снова пойдем в битву, Трейч, вы знаете, кто предал нас?

Трейч. Знаю.

Шмидт. Изменников и предателей нужно карать смертью.

Маруся смеется. Трейч слегка улыбается.

Верховцев Какой вы, однако, кровожадный, господин Шмидт.

Шмидт. Можно убивать электричеством, тогда без крови.

Инна Александровна. Ну, а Колюшка-то!

Маруся. Николай? Ну слушайте. Здесь нет никого? Прислуга у вас?

Ну хорошо. Так вот – бежать.

Трейч. Я поеду с вами.

Маруся. Нет, Трейч, Коля велел вам оставаться здесь. Вы знаете, как вас ищут.

Трейч. Это не имеет значения.

Маруся. Да и не нужно: я уже все устроила, все готово, а вы здесь, Трейч, на границе, займетесь кое-чем. Нужны только деньги – много денег; вместе с Колей бегут один солдат и смотритель. И, конечно, он приедет сюда – это само собой. И я сегодня же еду, – нельзя терять ни минуты.

Верховцев Ловко, Маруся!

Маруся. Голубчик, я так счастлива!

Инна Александровна (смотрит на Сергея Николаевича).

Деньги?

Сергей Николаевич (смотрит на Инну Александровну). А у нас есть деньги? Инна, ты заведуешь этим делом.

Инна Александровна (смущенно). Только те три тысячи…

Маруся. Нужно пять.

Инна Александровна Да и те… (Смотрит на Сергея Николаевича, тот молча кивает головой; радостно.) Ну, вот три тысячи и есть. Слава богу!

Житов. (конфузясь). Можно собрать. Вот у меня есть двести рублей.

Лунц. Поллак – богатый человек, очень богатый.

Анна. Неприятно к нему обращаться. Он такой сухарь.

Верховцев. Пустое. Вот таких и нужно обдирать! Петя, позови-ка сюда Поллака… скажи – важно, а то не пойдет.

Маруся. Ну вот, главное сделано, деньги есть. (Поет.) «Зовет меня взглядом и криком своим – и вымолвить хочет: давай улетим!» Трейч, мне надо с вами поговорить. Какой вы грязный! Где вы были?

Уходят.

Лунц Какая девушка! Это – солнце! Это вихрь огненных сил! Это Юдифь!

Анна. Да, слишком много огня. Революция не нуждается в ваших вихрях и взрывах – это, если хотите знать, ремесло, в которое нужно вносить терпение, настойчивость и спокойствие. А эти вихри…

Лунц. И для революции нужен талант.

Анна. Не знаю. Люди уж очень злоупотребляют этим словом – талант.

На канате хорошо ломается – талант. На звезды всю жизнь смотрят…

Верховцев. Да. А как у вас, уважаемый звездочет, обстоят дела на небе?

Сергей Николаевич. Хорошо. А у вас на земле?

Верховцев. Довольно скверно, как видите. На земле всегда скверно, уважаемый звездочет, всегда кто-нибудь кого-нибудь душит; кто-то плачет, кто-то кого-то предает… Ноги вот болят. Нам далеко до гармонии небесных сфер.

Сергей Николаевич. Там не всегда гармония. Там также бывают катастрофы.

Верховцев. Очень жаль… значит, и на небо надежда потеряна. А вы о чем задумались, господин… господин… Шмидт?

Шмидт. Я думаю, что всякий человек должен быть сильным.

Верховцев Ого! А вы сильны?

Шмидт. К сожалению, нет. Природа при рождении лишила меня некоторых свойств, которые составляют силу. Я очень боюсь крови и…

Верховцев. И пауков? Кстати: вы платье готовое покупаете или на заказ?

Поллак (подходит). Чем могу служить? Добрый день, господа!

Верховцев. Вот что, Поллак: нужны две тысячи… не скажу, чтобы взаймы, потому что едва ли вам их кто отдаст…

Поллак. А для какой надобности, смею спросить?

Верховцев. Надо устроить бегство Николая Сергеевича. Можете дать?

Поллак. С удовольствием.

Верховцев Он…

Поллак. Нет, нет, прошу без подробностей. Уважаемый Сергей Николаевич, могу я сегодня воспользоваться вашим рефрактором?

Сергей Николаевич. Пожалуйста. Сегодня у меня праздник.

Поллак уходит, кланяясь.

Верховцев Вот это ученый. Хорош, Сергей Николаевич?

Сергей Николаевич. Он очень способный.

Анна (вообще). А для чего существует астрономия?

Верховцев Для календарей, должно быть.

Маруся. и Трейч подходят.

Маруся. Так вы сделаете это, Трейч… На вас нападают, Сергей Николаевич? Анна так ненавидит астрономию, как будто это ее личный враг.

Сергей Николаевич. Я уже привык к этому, Маруся.

Анна. У меня нет личных врагов, вы это хорошо знаете. А астрономию я не люблю потому, что не понимаю, как люди могут столько времени глазеть на небо, когда на земле все устроено так плохо.

Житов. Астрономия – торжество разума.

Анна. По-моему, разум больше бы торжествовал, если бы на земле не было голодных.