Каба́

Быть может, он обречен до поры до времени? Быть может, он не знает, как это сделать, потому что пока этого не знает Автор?

То, как вели себя его родители в отношении дзюдо, было очередной неправильной вещью. Их поведение вовсе не соответствовало тому, как ведут себя предки, которые действительно озабочены спортивными достижениями мелкого. Маме важно было загнать Игоря в дзюдо. Обойти Игоря потуги отлынуть и загнать. Уже сам по себе этот факт обещал райское будущее. Не важно, как, но загнать. Много позже Игорю пришла мысль, что мама могла руководствоваться единственно «от противного». И если бы Игорь рвался всеми фибрами на тренировку, мама бы, напротив, ему запрещала, потому что это вредно для будущего.

Отец занимался боксом в молодости, он знал эту кухню вдоль и поперек. Всего лишь небольшое усилие, и он мог бы курировать Игоря так плотно, что пространства для шага в сторону не оставалось бы. Однако он этого не делал. Но не это самое странное…

Игорь: Пап, я в дзюдо иду…

Пауза.

Черт, он словно не брал в толк, о чем Игорь там мелет. Они разговаривали по телефону, не видя друг друга, и в жизни Игоря присутствовала спортивная секция, а в жизни его родного отца – нет. Она возникала в его жизни только тогда, когда тот возвращался домой и встречался с сыном. Тогда и только тогда слово «дзюдо» приобретало какой-то осязательный смысл. Словно и не сам отец заманил его во дворец спорта, подсластив пилюлю мужской вылазкой.

Отец: Забей. Игорюнь, очень надо.

За все годы спортивной жизни они с родителями ни разу не обсудили втроем за ужином, или же в машине по пути на рынок, что вообще происходит в секции. И это было очень странно. А ведь Игорь, если на него на давить и не стращать будущим, мог быть «по расслабленке» великолепным рассказчиком и здорово обогатить родительский кругозор. Не смотри, что на турниках висел и кое-как справлялся с «удивительными происшествиями». Мог познакомить, к примеру, с такими понятиями, как «хаджиме» и «соре мате» (которые, как он полагал, будут сниться ему в кошмарах до совершеннолетия). Или же мог в красках описать такую перспективную процедуру, как «вливание».

«Вливание» случалось редко, но все же случалось. Игорю тоже перепадало по первой. За безделье, в основном, но и за вранье тоже, пока он еще не стал виртуозом-мазальщиком. Как глаголил тренер, Ирек Римович, в былые времена «вливание» служило карой по самому ничтожному поводу. Не успел поклониться и проявить уважение – «вливание». Не туда посмотрел – «вливание». Дерзнул тренеру – «вливание». Опоздал на тренировку – пофиг, «вливание». Сачкуешь – на тебе, «вливание». Вообще, хочешь чего-то добиться в жизни – пожалуйста, «вливание», для проформы. Потом спасибо скажешь. Имелось даже «большое вливание» для одаренных персонажей.

Тренер: Но сейчас везде трындят о «жестоком обращении» и прочая хрень для сачков. Так что «большое вливание» давно отменили. Да и простое – только за серьезные нарушения. Не повезло вам, бойцы, с этой вашей ювеналкой. Не в то время родились. Вырастите девочками, стопудово, государству мужики не нужны.

Суть же процедуры была по-крестьянски проста. Брался виновный, и брался кед. Его же собственный. Виновный клался животом на маты, кед рукой тренера прикладывался к мягкому месту,– с тем или иным ускорением, в зависимости от тяжести проступка. Это при всем честном народе, гыгыкающим в тряпочку. Процедура служила для того, чтобы репрессированный пень больше так не делал и думал о жизни. Особо Римович не долбил, боялся комитетов. Да и на родителей оглядывался, которые суть хуже. От разъяренных яжеродителей не спасет никакое хваленое дзюдо, пусть даже с президентской поддержкой. Так что тренер лупил так, для форсу. Этакое «психологическое вливание». Наказанные парни поднимались на ноги красные и с идиотской ухмылкой «я-все-стерплю». Не больно, но стремно, как кошака прижучили, который срал где попало. Игорь поднимался пунцовее прочих. Во-первых, погоняло обязывало. Во-вторых, кед-то безразмерный. Игорь хоть и неуч, но не дебил. Понимал, чем больше подошва, тем вливательнее «вливание». Спасибо маме-перестраховщице.

Что касается «большого вливания», то суть – та же, только вместо кеда – палка, вместо задницы – ляжки. Римович стращал, что болезненно весьма, тем самым вроде как намекая, что – ювеналка ювеналкой, но борзеть все равно не след. Парни с готовностью верили и думали о суровых былых временах и о героических дедах.