Каба́

Термометр показывает -5 по Цельсию, и Яндекс-синоптик подтверждает это. И Игорь натягивает перед выходом шапку и кашне. А через десять минут прогулки все это добро отправляется в рюкзак, потому что на улице – теплынь. Термометр показывает +16, и народ выскакивает на улицу в футболках, однако уши начинают сворачиваться в трубочку от холода. Игорь едет с отцом на скорости 60 км/ч, что подтверждается спидометром, но ему кажется, что они несутся, как припадочные, вот-вот взлетят. Они едут на скорости 90 км/ч, но ощущение такое, что еле тащатся. Реальность отличается от показаний, она отличается от величин, отличается от параметров.

Почему же тогда приборы подтверждают результаты всех вычислений по формулам? Это совсем просто! Приборы появились после того, как были придуманы формулы. Они появились на основе этих формул. Они вынуждены подтверждать результаты вычислений, потому что это единственная функция и смысл их существования, иначе они не способны. Они – рабы, они демонстрируют результаты вычислений, они демонстрируют не реальные закономерности. Именно поэтому в мире преобладают ошибки, неувязки, оплошности, трагедии, катастрофы. Если бы скелет Вселенной составляли формулы, как утверждают математики, ошибки и неожиданности были бы исключены.

Ракета должна по всем расчетным данным лететь в космос и привезти оттуда гостинцы. Но она не летит, а вдруг взрывается на глазах у всего человечества, зависающего перед телеками. Или взлетает и взрывается. Или взлетает, падает, а потом взрывается. Формируются комиссии, ищут причины, потому что причины нужны зависающему перед телеками человечеству, которое учило в школе математику и верит в формулы. Но причин нет, как нет и ошибок,– формулы не ошибаются, для формул ошибиться – это все равно, что уничтожить самих себя. Просто реальность – другая. И люди договариваются, что это неполадки в топливном баке, и нужно срочно посадить в тюрьму электрика. Доллар по всем экономическим прогнозам должен быть сегодня стабилен, но он вдруг скачет с утра, а виноваты – теневые правительства, но никак не прогнозы. Бизнес-план компании обещает стабильную прибыль и получает субсидии, однако уже через месяц бизнес рушится, благо хоть субсидии были на халяву. Приборы демонстрируют спокойный сейсмический фон, а через час уже рушатся города и подступает цунами. Человек попадает в аварию на допустимой скорости, но судебное расследование вдруг выявляет превышение. Стена дома валится на головы обитателям, хотя здание построено по всем строительным нормам. Подводная лодка тонет безо всяких видимых причин, хотя накануне проходила капитальный ремонт.

Есть места на Земле, где приборы сходят с ума. Их называют аномальными зонами, и аномальные они лишь тем, что там материя соприкасается с реальной картиной мира. И люди чувствуют себя странно, потому что там они испытывают переподключение, не выпадая из реальности и не теряя себя. Они видят вдалеке огни города, которого там нет. Они видят вереницу странных повозок, а когда обращаются к возницам, те молчат, словно не слышат. Они видят поле сражения, и горы трупов, и слышат звуки горна, а после того, как им удается выбраться из этого ада, они проводят часы в библиотеке, пытаясь распознать, что же это было, пытаясь найти хоть какие-то доказательства того, что это был всего лишь временной скачок, и они видели события вековой давности. Но они не находят, и то, что они видели – всего лишь галлюцинация. Но почему они раньше не видели галлюцинаций? Почему именно там? Или не галлюцинации это все, а просто другие книги, другие сюжеты? Это – переподключение, они прочитали кусок книги, не сидя при этом у окна или в парке со стеклянным взглядом. Их слишком много, этих сюжетов, запасы мировой литературы потрясают любое воображение, все эти бесчисленные сюжеты просто обязаны сталкиваться и пресекаться.

Люди изобрели время, поделили цикл на отрезки, нарисовали часы на песке, на каменной плите, на бумаге, на циферблате, но они имеют мало общего с тем, как течет реальность. Время – это не секундная стрелка, шагающая вперед с неизменно каменным равнодушием, будь вокруг мир или война, день или ночь, лето или зима, сон или явь, процветание или упадок, благоденствие или муки. Время – это космический ветер в бесконечной пустыне чистых неписанных листов. Тот же путь из школы домой каждый раз занимает разное время. Один раз Игорь успевает передумать кучу вещей, в другой – не успевает даже начать, он уже дома. Иногда за вечер можно осилить средней толщины книжку, а порой удовольствие растягивается на дни. Часы… они каждый раз показывают одно и то же…