Кабахи

— Ну вот, видишь? Одна из двух возможностей для тебя закрыта; значит, остается другая: надо торговать. Помнишь историю про бедняка, который нашел горшочек с маслом? Все насмехаются над этим незадачливым парнем, а, собственно, чего над ним насмехаться? Вот только, что очень уж размечтался. А разве он плохо свои расчеты построил? И разве, не разбейся горшочек, он не сумел бы разбогатеть? Так-то, брат, перво-наперво надо смотреть в оба: как бы не разбить свой горшочек. Вот ты считаешь, что потерпел неудачу в торговле. Но чем ты торговал? Лавровым листом. Тьфу! Никогда не берись за дело, если в нем много риску. Что может быть лучше: не суетишься, не мотаешься по белу свету, сидишь себе дома, в тепле и в холе, а деньги сами текут тебе в карман. Тут один корреспондент приезжал из Тбилиси, сегодня только уехал. Я его на вокзал отвез — как раз перед тем, как тебя встретил. Пожил он и у нас в колхозе, материалы собирал, а больше все наших колхозников снимал, тоже будто бы для газеты. Напечатал он целую кучу этих карточек и продал колхозникам по пять червонцев за штуку. Те не хотели брать — крестьянин ведь бережлив от природы, требуй с него какой хочешь работы, хоть камешки на Алазани посади считать, только не заставляй деньги тратить. Так вот, не хотелось нашим крестьянам раскошеливаться, но председатель сказал: возьмете или нет, а цену все равно вычтем из трудодней. Ну, они и взяли. Вот видишь — корреспондент, от газеты приехал, а торгует.

Купрача откинулся, на спинку сиденья и продолжал с усмешкой:

— Он тут и меня прощупывал, да нашла коса на камень… Этот корреспондент или совсем простак, или очень уж дошлый парень. Скорей, пожалуй, простак — небось в газету его какая-нибудь тетушка устроила. Неплохо он здесь поживился и не только деньги увез. Так-то, брат, деньги — та самая ось, вокруг которой мир вертится. Водятся у тебя денежки, — значит, ты хороший, порядочный человек. Я знаю в Телави одного лектора, он преподает в здешнем пединституте. Живет чуть ли не за городом, на самой окраине Мацанцары, и каждое утро ходит на лекции в замок Ираклия пешком. Никто, кроме студентов, с ним не считается и смотреть на него не хочет. А вот Вартан… Знаешь Вартана? Едва ли он окончил пять классов, а все перед ним шапку ломят, называют уважаемым Вартаном Саркисовичем.

— Машина есть на примете?

— Дядя Нико свою продает. Хорошая машина, почти новая.

Парень побагровел и сказал грубо:

— Эту я и даром не возьму.

— За что ты на крестного обозлился?

— Оседлать меня вздумал.

Купрача усиленно заработал рулем, чтобы объехать стоявшую посреди дороги лошадь, и, не оборачиваясь, сказал внушительно:

— Слушай, Вахтанг, если дядя Нико воткнет посреди алазанского русла палку и скажет тебе: «Карауль!» — ты тотчас же сбегай за ружьем, достань бурку и укладывайся на ночь около этой палки — знай, будет пожива.

— Пусть ему вылезут боком все благодеяния моего отца!

Водитель выправил руль, пустил машину по прямой и снова повернулся к спутнику:

— Отец твой был человек что надо, но и крестный не хуже. Он тут затевает одно выгодное дело, и нужен ему помощник, на которого можно было бы положиться. Сперва он со мной завел разговор, но я уж решил, что мне хватит и моей столовой. Тогда он спросил, кого я посоветую взять на это место. Я предложил тебя — он обрадовался. А ты хлопнул дверью и убежал, даже не дослушав до конца, что тебе говорят. Постой, постой, я все знаю. Дело вот какое: дядя Нико хочет открыть в Телави колхозную винную лавку. Он уже присматривает для нее подвал. Вино для продажи будет поставлять колхоз Чалиспири. А заведующим в лавку твой крестный может назначить только члена колхоза. Чудак, с чего ты взял, что тебе суют в руку мотыгу или лопату? Будешь стоять за прилавком, считать деньги. Даже с покупателями возиться не придется — на это у тебя будет особый человек.

Пассажир долго не говорил ни слова.

Водитель также не нарушал молчания.

«Победа» бесшумно и легко неслась по гладкому асфальту, отливавшему купоросно-лиловым цветом. Временами из встречных машин высовывались улыбающиеся шоферы, приветливо кивали Купраче.

Наконец Вахтанг вышел из задумчивости, наклонился к водителю и сказал около самого его уха:

— Ерунда! Какие в Чалиспири виноградники? Колхозного вина не хватает самим крестьянам — куда уж там погребки открывать. Нет, это дело выгоды не сулит.

Купрача обернулся, изумленный недогадливостью приятеля.

— И ты скажешь, что знаешь толк в делах, умеешь деньги оборачивать! Дурачина! Возьми хоть мою столовую. Подумаешь-предприятие! Изредка подкинут из Телави коробку-другую консервов да десяток поллитровок. Так вот, знаешь ты, зачем я еду в Панкиси?

— Кто тебя разберет!

— Затем, что послезавтра воскресенье, в столовой будет полно народу, и надо запасти мясо и овощи.

— Как же так? — засмеялся Вахтанг. — Столовая приписана к Телави, а снабжает тебя Панкиси?