Кабахи

Волчком закружился Шакрия, и вскоре его стараниями перед кассой получилась настоящая свалка.

Максим стал тоже пробиваться к окошку. «Сейчас вернусь», — обернувшись, кинул он Русудан.

Люди постарше поддались общему возбуждению — толпа кишела перед библиотечным окном, словно пчелиный рой, облепивший ветку дерева. Давка была неимоверная. На Эрмане, который оказался в самой гуще этого роя, разодрали сверху донизу рубаху. Опираясь о чьи-то плечи, он высунулся чуть ли не до пояса из толпы и, сдавленный телами соседей, беспомощно ворочал головой из стороны в сторону. У Шота шея, казалось, стала еще длинней, чем обычно, но, как он ни вытягивал ее, заглянуть в окошко ему все же не удавалось.

Coco и Отар, пришедшие с опозданием, яростно бросились на эту переминающуюся и колеблющуюся живую стену, но не сумели ее прорвать. Тогда они попытались вскочить на плечи сбившимся в плотную массу людям; Coco поначалу это удалось, но через минуту под ним как бы разверзлась почва, он стал медленно опускаться и наконец исчез, как бычок, засосанный вязкой трясиной.

Раздался чей-то отчаянный вопль, кто-то с силой двинул кого-то в бок, мастера цветистой ругани решили щегольнуть перед всем светом своим искусством — пошла свистопляска…

Девушки, явившиеся без кавалеров, робко стояли поодаль, окончательно потеряв надежду попасть в клуб.

Шофер ловко остановил машину перед другим окошком, оттеснив жаждущих билета к забору. Окно открыли и протащили через него электрические провода. Механик пронес в клуб звуковой репродуктор и присоединил к нему провода, протянутые вдоль стены.

Откуда-то притащили длинные доски с кое-как прилаженными к ним ножками и втиснули между скамьями, уже стоявшими в помещении.

Лили сидела за окном библиотеки и неторопливо, с подобающим достоинством считала билеты, врученные ей для продажи. Ее нисколько не заботили устремленные со всех сторон жаждущие, полные нетерпения взгляды.

Сухощавая, невысокая женщина, учительница местной школы, подошла к Русудан, заговорила с возмущением:

— Слыхала, Русудан? Кто-то увез песок, который мы, педагоги, своими руками просеяли для строительства нового клуба.

Русудан удивленно взглянула на учительницу.

— Кто увез? — поинтересовалась она из вежливости.

— Неизвестно. Полевой сторож говорит, что всю ночь с Берхевы доносился шум автомобильного мотора.

— Не беда, Нуца! — успокоила учительницу Русудан. — Все равно, пока дошло бы до постройки нового клуба, весь этот песок смыло бы половодьем. А так хоть кому-нибудь да пригодится, в дело пойдет.

Подошел Максим — весь растерзанный, с разорванным воротом рубашки и двумя недостающими пуговицами. Он принес два билета и извинился перед учительницей: знал бы, что она тут, купил бы и третий.

— Скорей, Русудан, пройдем в зал, а то все хорошие места займут и придется сидеть на корточках перед самым экраном.

Картина уже шла, когда появился Шавлего. Кинопередвижка была установлена прямо во дворе, против раскрытого окна клуба; механик, склонившись к аппарату, поправлял сместившийся кадр. Помощник его сидел на ящике с лентами, равнодушно прислушиваясь к глухому стуку генератора и тарахтению проекционного аппарата. Мальчишки, не сумевшие проникнуть в клуб, заняли на ветвях деревьев и на крышах все мыслимые позиции, чтобы хоть краешком глаза увидеть экран через окно. Те же из них, кому не хватило места и на галерке, убедившись, что им не дорваться до зрелища, устроили состязание по борьбе.

Шавлего осведомился, где продают билеты, и, когда ему показали на библиотеку, постучал в дверь.

Ответа не последовало.

— Сильней, сильней стучите! — посоветовали ему мальчишки, и Шавлего послушался их совета.

Дверь наконец приотворилась, и в щелку выглянул с угрожающим видом Маркоз. Увидев перед собой Шавлего, он отступил внутрь темной комнаты и извинился:

— Я думал, это ребятишки в дверь колотят. Прошу вас!..

Шавлего, войдя, спросил;

— Где продают билеты?.

— Билеты все уже проданы, и кино началось. Ну-ка, ребята, посторонитесь, дайте дорогу! Проходите внутрь, пожалуйста, — предложил он Шавлего.

В дверях, между библиотекой и клубом, теснились зрители. За спиной у них тоже толпилось немало народу. Переминаясь на носках и вытягивая шею, каждый старался увидеть хотя бы уголок экрана.

Шавлего хотел было уйти, но, поколебавшись с минуту, решил все же воспользоваться учтивым приглашением и протиснулся через дверь. Стоило ему очутиться в зале, как послышались недовольные возгласы, и он поспешно подался вбок, к стене, чтобы никому не мешать.