Кабахи

— Вот для того мы сегодня и собрали вас всех — членов партии, членов правления, бригадиров, звеньевых, актив и вообще всех, кто пожелал прийти и кто уместился в этой комнате, — отказу никому не было. Обсудили мы на партийном собрании и постановили, а теперь и вам сообщаю: чтобы поднять урожайность, чтобы поля наши были всегда обработаны самым лучшим и тщательным образом, словом, чтобы над полеводством был настоящий хозяйский надзор и о хлебных полях проявлялась неусыпная забота, решили мы назначить бригадира четвертой виноградарской бригады Реваза Ефимовича Енукашвили начальником второй полеводческой бригады и одновременно — общим руководителем всех полеводческих бригад. Реваза вы знаете, каждому известно, что он за человек. Это неутомимый работник, необычайно усердный, преданный интересам колхоза и известный во всем районе как передовой бригадир, один из самых лучших. Его виноградники прекрасно ухожены и считаются образцовыми не только в нашем колхозе, — но и во всем районе. Он каждый год получает премии и является примером для других. Райком мы информировали, и вопрос согласован. Ну вот — таково постановление нашего партийного собрания. Что вы скажете: достоин ли Реваз такого доверия? Справится ли он, если мы поручим ему все наше полеводство?

Для большинства присутствующих сообщение дяди Нико не было новостью. Однако никто не сказал ни слова.

— Что вы молчите, люди добрые? — заговорил Реваз. — Уж не думаете ли вы, что я на седьмом небе от радости? Если у кого-нибудь есть возражения, высказывайтесь. Я обижаться не буду. Может, вы предложите кого-нибудь другого? Тут и кроме меня найдутся хорошие работники — многие даже и получше, чем я.

— Кандидатура подходящая. Так ничего не получится, надо голосовать, Нико, — нехотя процедил бухгалтер.

У Тедо лицо стало землистого цвета.

Маркоз озадаченно моргал.

Наконец к бывшему председателю вернулся голос:

— А кому бригаду Реваза передадите?

— Туда мы назначим Сико.

— Ну, так передадим бригаду Сико Ревазу, как решили, и все. Для чего еще общий руководитель всех бригад?

— Тедо прав. Общий руководитель у нас и так уже есть. А бригаду Сико, если это нужно, я могу принять.

— Давайте назначим общим руководителем Тедо.

— Поставим на голосование. Если ты, Маркоз, против Реваза, не подавай за него голоса.

— Назначим Реваза. Дельный парень, молодец.

— А у Тедо большой опыт.

— Если кто сумеет выправить полеводство, так это Реваз. Я за Реваза.

Никто не выступил против. Все голосовали за Реваза, только Тедо и Маркоз воздержались.

— Слушай, Нико, а ведь на партийном собрании не ставился вопрос об общем руководстве полеводческими бригадами. Мы же постановили только обменять местами Сико и Реваза.

— Неважно, Тедо. Позже мы внесли небольшую поправку. А ты что, имеешь что-нибудь против?

— Да нет, почему? Реваз прекрасный парень, только… Не нужен нам общий руководитель. Для общего руководства существует председатель колхоза, а он у нас уже есть, дай бог ему здоровья. Зачем нам еще другой?

— Ты-то о чем печалишься, Тедо? — криво улыбался Иосиф Вардуашвили. — Это я должен огорчаться, что Реваз уходит из нашей бригады. Сико хороший парень, но уж очень мы к Ревазу привыкли. Да ничего не поделаешь — партийное решение.

— Ладно, прекратите разговоры. Собрание еще не кончено. Этот вопрос решен, теперь дело за самим Ревазом. Остался еще один вопрос — о подготовке к виноградному сбору. Ну, Сико, ты у виноградарей — молодой бригадир, но виноградники мы вручаем тебе такие, что и враг залюбуется.

— Да ведь рано еще к виноградному сбору готовиться. До осени далеко, а у нас тысяча других не сделанных дел.

Нико развел руками:

— Удивительный ты человек, Абрия! Когда, какие дела мы оставляли без внимания? Только пойми — жара в этом году стоит неимоверная, виноград вот-вот уже начнет наливаться, и созреет он нынче раньше обычного. Так что пора уже о сборе заботиться. Надо нарезать прутьев, сплести большие корзины и маленькие кузовки, надо вымыть, выскрести винные кувшины и зарыть три новых больших кувшина в марани. Да и не только это — ведь скоро и кукуруза постучится к нам в дверь. О ней тоже надо подумать. На дальнем поле, возле мочагов, у нее уже хохолок подсыхает.

— Ну, время ли хохолку подсыхать… Да у такой кукурузы и початки не завяжутся!

— Слушай, да разве на кукурузе и винограде свет клином сошелся? Почему о скотине не хотите подумать? Солома и сено к хлеву не свезены, стойла и кормушки давно пора менять и чинить, телятника у нас все еще нет, надо для него найти место. На горах нет больше травы, а ведь требуется, чтобы животные вес нагуливали. Мясо-то надо государству сдавать. Скотина после выпаса в горах требует подкорма. Не можем же мы набирать мясо для поставок за счет поголовья — откуда нам столько взять? А вы тут о виноградном сборе печалитесь.