Кабаны

«Аллигатор не полез бы в сарай за боровом, — размышлял Корлисс. — Если бы даже это и случилось, он ни в коем случае не оставил бы здесь убитой им добычи… Кто-то из охотников рассказывал мне, что черный медведь иногда убивает свиней из озорства; однако он все-таки уносит тушу. Время от времени на остров заглядывает медведь, но мне почему-то кажется, что тут побывало что-то похуже медведя. Что-то такое, чего я еще никогда не встречал. В конце концов, быть может, Генри и прав», — усмехнулся плантатор.

Стоя возле сарая, Корлисс старался решить, что лучше предпринять при данных обстоятельствах; до ночи оставался какой-нибудь час.

— Здесь хозяйничало какое-то свирепое чудовище, — сказал он. — По острову бродит злобный убийца. О человеке не может быть и речи. Какой бы это мог быть зверь?..

Словно в ответ на его вопрос из-под кипариса, стоявшего у подножья насыпи, раздался жалобный визг.

— Джесси! — воскликнул плантатор. — Она ранена, иначе она подбежала бы ко мне. Как бы там ни было, я ее нашел!

И он бросился к кипарису.

Собака неподвижно лежала среди куч гниющих камышей. Корлисс сразу заметил, что она ужасно изранена. Длинные красные полосы и пятна крови ярко выделялись на ее белой шерсти. При виде хозяина она завиляла хвостом и поползла к нему, оставляя за собой кровавый след. Однако ей удалось проползти лишь несколько сантиметров.

— Бедная моя старушонка! — сказал Корлисс, опускаясь на колени и гладя собаку. — Я донесу тебя до дому. Я знаю, ты храбро билась… Проклятый зверь будет иметь дело со мной!..

Глаза Джесси не отрывались от лица хозяина, словно хотели сказать, что теперь, когда он пришел, все будет хорошо. Слабо, с видимым усилием лизнула она ему руку…

Стоя на коленях перед собакой, плантатор услыхал громкий беспорядочный топот. Рогатый скот или свиньи неслись целым стадом с такой быстротой, словно за ними гнался лютый враг. Едва успел Корлисс взять Джесси на руки и отойти в сторону, как стадо в дюжину или больше коров пронеслось мимо него по тропинке. За ними следовали несколько телят и две овцы; потом с визгом промчалось стадо свиней. Животные, видимо, встретили что-то, внушившее им панический ужас. Корлисс окликнул их, но они не обратили на него внимания.

«Вероятно, это оно за ними гонится, — подумал плантатор. — Оно собиралось прикончить Джесси и несчастного борова. Ну, что ж! Сейчас мы с ним сведем счеты…»

Несомненно, загадочное животное приближалось… Однако на этот раз Корлиссу так и не удалось его разглядеть. Он отчетливо слышал треск в камышах; какое-то огромное животное пробиралось сквозь заросли. Затем треск прекратился. Враг притаился… Плантатор стоял у кипариса, крепко прижав к себе Джесси. В правой руке он держал короткое весло. Другого оружия при нем не было. Так простоял он минуты две, притаив дыхание. Он внимательно вглядывался в кусты, росшие под насыпью. Солнце заходило. Окутанный дымкой пейзаж казался призрачным. На мгновение Корлиссу показалось, что он видит таинственного врага: сквозь темную листву мелькнул внушительный силуэт какого-то зверя…

Сумрак быстро надвигался. С дельты дул легкий сырой ветерок. Над полянами носились стаи диких уток. Тучи скворцов летели на ночлег в болота. С реки донесся жуткий рев старого самца-аллигатора.

— Слышу, слышу твое басовое соло, старый друг! — пробормотал Корлисс. — Но в данную минуту меня интересует совсем иное… Прислушайся, Джесси, — обратился он к собаке. — Ты его слышишь?

Раненная овчарка теснее прижалась к груди человека и тревожно взвизгнула.

— Ну, так, значит, я слышал именно его, — продолжал Корлисс. — Я слыхал, как чудовище повернуло и побежало вдоль насыпи. Мы с тобой последуем за ним, Джесси. Оно побежало на Лоон-Пойнт-Ридж. Если мы туда пойдем сейчас, мы непременно его увидим.

Лоон-Пойнт-Ридж был лесистый мыс, далеко выступавший в реку. Выйдя из угрюмых зарослей, путник попадал на обвеваемый ветрами скалистый мыс. Место это было свободно от кустов. Кругом шумели огромные сосны и красные кедры. Воздух был необыкновенно ароматен. На этот скалистый мыс нередко взбирались беглецы, спасавшиеся от разливавшихся вод. Кроме того, он служил местом отправления для всех живых существ, покидавших остров.

Итти на уединенный мыс в сумерках, с израненной собакой на одной руке и веслом в другой было, конечно, небезопасно. Но Корлисс находился на собственной земле; незваный посетитель, инкогнито которого он чувствовал себя обязанным раскрыть, предпринял нашествие на его владения; нельзя было упустить удобный момент. Кроме того, Боб Корлисс всегда руководствовался принципом, что только смелый достоин звания человека.

— Я предпочел бы совсем не жить, — заявлял Боб, когда друзья упрекали его в неосмотрительности, — чем вечно перед чем-нибудь дрожать…