Кабаре

– Быстрее, быстрее, поторапливайтесь! – поезд остановился и внезапно наполнился суматохой. Мы попросту не успели сообразить, что творится, и тут же оказались втянутыми во всеобщее оживление. Дверь нашего купе наглым образом распахнули и на пороге вырисовалась улыбающаяся Зинаида со связкой проводницких ключей в руках. – Освобождаем помещение! Никто не останется непричастным… – Зинаида уверенно шагала по коридору и властно вламывалась в каждое купе. – Все на волю! Все за мной! – командовала она. – Девочки?! – она с негодованием уставилась на наши зареванные физиономии. – В чем дело? Вы разве не знаете, что сегодня мой юбилей? Сходим на твердую почву и празднуем!

– Юбилей? – растерянно квохчем мы, синхронно хватаясь за косметички, и пытаясь сообразить, как же мы умудрились пропустить извещение о празднестве, и что теперь можно соорудить в качестве подарка. – Поздравляем. Но нас никто не предупреждал. Мы не знали…

Зинаида победно улыбается и шепчет интимно:

– Никто не знал. По правде говоря, я и сама не знала. Придумала этот юбилей только что. Просто, как повод для отмечания. Странно не отпраздновать что-нибудь в такой замечательный вечер, так отчего б не закатить торжество в мою честь?

Оказывается, не одни мы сочли необходимым провести предстоящий вечер в кабаке. Зинаида прикрывает дверь, подмигивает и смеется.

– Я странная, да? Старые артистки, знаете ли, имеют право на причуды. Какая ж я порядочная прима без капризов? – она оборачивается к зеркалу, и мы с Ринкой, словно от змеи, отскакиваем от нее, чтоб не дай бог не отразиться с ней в одном зеркале. Только дамы-собачки нам в фан-клубе засранца-Димки еще не хватало. Обнаружив, что реагируем странно, Зинаида негодует: – Что вас останавливает? Юбилей липовый, поэтому подарков не надо. Обязательно только присутствие. Понимаете, завтра последний концерт первой части тура. Необходимо сплотить дух коллектива! Жду вас на платформе. Быстрее, быстрее, поторапливайтесь! – снова кричит она, чудесным образом переместившись к дверям следующих купе.

– Кажется, она собирается пройти весь поезд. Как думаешь, она тоже сошла с ума? – интересуюсь у Ринки шепотом. – Зинаида, приглашающая на липовый юбилей наших технарей. Звучит совсем неправдоподобно…

Рина не реагирует. Сидит, подтянув колени к груди, и молча смотрит за окно. Там на четвереньках ползает Димка, собственным примером призывая Шумахера поесть травы. Медбабушка отчего-то решила, что коту это должно быть очень полезно.

– Рин, – тормошу ее за плечо. – Похоже, надо поговорить начистоту, да? У тебя что, серьезные планы на этого волокиту? – киваю за окно.

– Нет! – Ринка натянуто улыбается. – Вовсе нет. Просто не ожидала такого поворота событий. Знаешь, сейчас я тебя немножечко ненавижу… – она смотрит на меня, сощурившись. Как бы оценивая глубину своей ревности. – Мне странно, что ты могла влезть в эту историю. Ты ведь не злой человек, да? Вообще, в моих правилах сейчас было бы уехать, и никогда больше с вами обоими не общаться. Но я не могу бросить этот проклятый тур, а, значит, не могу послать тебя ко всем чертям, потому что с кем-то общаться-то надо… Я поеду крышей, если останусь сама с собой.

– Ну, чисто Лайза Минелли! – восторгаюсь, подкупающе, совершенно не желая разыгрывать сейчас мелодраму. Перевожу тему. – Та тоже в юности патологически не переносила одиночество и общалась с любыми отбросами, лишь бы не оставаться наедине с собой. Говорят, у нее это психическое и ей даже пришлось лечиться…

– Перестань! – кричит Ринка. – Только твоих познаний в биографиях сейчас не хватало. Я вовсе не боюсь одиночества, я как раз кошка, гуляющая сама по себе… Все в норме. Ничего психического. Подумаешь… Я вот только одного не могу понять… Как ты могла?

Вообще, полагаю, это я должна задать ей подобный вопрос. Вряд ли Ринка, находясь все время рядом, могла не догадаться о том, что творится между нами с Дмитрием. Зачем было влазить? Но нет, до унизительных разборок я доходить не собираюсь. Вычеркнуто. Сведено в штуку, отдано на поругание легендам о нашей с Ринкой распущенности…

– Как я могла?! – вскидываю брови по-Зинаидовски. – Тебе сейчас продемонстрировать? – ожидаю ответных смешков. – Знаешь, это будет жесткое порно…

– Нет, нет… – Ринка останавливает меня невыносимо серьезно. – Не надо этих насмешек. Только один вопрос. Кто был инициатором? Ты? Мне важно знать!

– Девочка моя, – вспоминаю вдруг о разделяющей нас пропасти лет. – В таких вещах не бывает инициаторов. Что бы там ни говорили, но для сближения всегда нужна взаимность.

– Отчего ты мне ничего не говорила? – пытает Ринка, и мне вдруг всерьез становится ее жалко. Девочка, кажется, впервые столкнулась с атакой на собственную неотразимость.

– Мы договорились хранить отношения в тайне, – отвечаю честно, а потом, набравшись духу и мысленно послав Димку ко всем чертям, безудержно вру. – Слушай, забудь все это. У нас с ним никогда ничего не было всерьез. Нечаянно, скомкано, на скорую руку. Он заводился, я не отказывала. Обоим потом казалось, что глупо портить крепкую дружбу вялым сексом.