Кабинет фей

— Верный мой Камарад, — молвил он, — все кончено, пришла моя погибель. Королева измыслила для меня такое задание, какого я никогда от нее не ожидал.

— Любезный мой господин, — ответил конь, — не тревожьтесь. Хоть я при том и не присутствовал, да обо всем знаю. Ехать с посольством не так страшно, как вы думаете.

— Ты, видно, не ведаешь, — продолжал рыцарь, — что император этот самый злобный на свете, и, если я предложу ему вернуть все, что он отобрал у короля, он тут же повелит привязать мне на шею камень и бросить в реку.

— Мне известно о его жестокости, — возразил Камарад, — но пусть это не мешает вам собрать своих слуг и отправиться с ними в путь. Если вы погибнете, то и нам не уцелеть. Я, однако, надеюсь на более благополучный исход.

Рыцарь немного воспрянул духом. Он вернулся к себе, отдал необходимые распоряжения и отправился к королю, чтобы услышать его указания и получить верительные грамоты.

— От моего имени вы скажете императору, — молвил король, — что я требую вернуть моих подданных, которых он держит у себя в рабстве, моих пленных солдат, моих лошадей, на которых он ездит, убранство моего дворца и все мои сокровища.

— Что предложу я ему в обмен на все это? — спросил Фортунат.

— Ничего, кроме моей дружбы, — ответил король.

Юному послу нетрудно было запомнить такие указания. Он отправился в путь, не повидавшись с королевой, этим весьма рассерженной, однако Фортунату до нее было мало дела: что за зло мог ему причинить ее гнев, какого не содеяло еще ее дружеское расположение? Милости Ее Величества страшили Фортуната более всего на свете. Флорида же, узнав обо всем, возненавидела свою госпожу за желание погубить лучшего из рыцарей.

Фортунат взял из сафьянового сундука всё, что могло пригодиться в путешествии. Он не только сам облачился в великолепные одежды, но пожелал, чтобы и слуги его выглядели подобающе. У всех были быстроногие кони, а Камарад, тот и вовсе скорее летел над землей, чем скакал по ней, посему в скором времени они уже прибыли в столицу императора Матапы, которая была больше Парижа, Константинополя и Рима, вместе взятых, а люди тут жили даже на чердаках и на крышах.

Фортунат изумился при виде такого необычайно огромного города. Он попросил аудиенции у императора и без труда получил ее. Однако, когда рыцарь изложил Матапе цель своего посольства, несмотря на все изящество его манер, император не сдержал улыбки.

— Если бы вы стояли во главе пятисоттысячного войска, — молвил он, — я бы послушал вас, но мне доложили, что с вами всего семеро.

— Ваше Величество, — ответил Фортунат, — я стремлюсь заставить вас исполнить волю моего государя не силой, но смиреннейшими увещеваниями.

— Что бы там ни было, — сказал император, — вы не добьетесь своего, если не исполните поручение, которое я только что для вас придумал. Найдите мне человека, который на завтрак смог бы съесть весь свежий хлеб, испеченный для жителей этого огромного города.

Такая просьба и несказанно удивила, и обрадовала Фортуната, но поскольку он молчал, император разразился смехом.

— Видите ли, — сказал он, отдышавшись, — вполне естественно ответить нелепостью на нелепость.

— Ваше Величество, — ответил Фортунат, — я готов исполнить то, о чем вы просите. Завтра я приведу человека, который съест не только весь свежий, но и весь черствый хлеб в этом городе. Прикажите, чтобы хлеб принесли на главную площадь, и будете иметь удовольствие увидеть, как он съест все до последней крошки.

Император ответил согласием. До конца дня только и было разговоров, что о безумстве нового посла, а Матапа решил, что казнит рыцаря, если тот не сдержит слово.

Вернувшись в гостиницу, Фортунат позвал Едока и сказал ему:

— Ты должен быть готовым съесть хлеб, от этого зависит жизнь всех нас.

И рыцарь рассказал о данном императору обещании.

— Не стоит волноваться, господин, — ответил Едок, — я съем столько, что они заскучают, прежде чем я смогу насытиться.

Фортунат, все-таки сомневаясь в способностях слуги, запретил ему ужинать, с тем чтобы к завтраку у него лучше разгулялся аппетит. Это, однако, оказалось лишним.

Император, императрица и их дочь-принцесса расположились на балконе, чтобы лучше видеть происходящее. Фортунат явился в сопровождении своей небольшой свиты. Он невольно побледнел, увидев на главной площади шесть гор хлеба, по высоте превосходивших Пиренеи. Однако Едок и бровью не повел, с удовольствием предвкушая, как съест весь этот вкусный свежий хлеб, и еще и поинтересовался, не утаили ли где какой-нибудь кусочек, ибо даже мышам ничего не хотел оставлять. Император со своим двором посмеивались над безрассудством Фортуната и его слуг. Но тут Едок нетерпеливо потребовал начать испытание, о чем не замедлили возвестить пением труб и боем барабанов. В тот же миг он набросился на одну из хлебных гор и съел ее за четверть часа. Столько же времени ему потребовалось, чтобы проглотить каждую из остальных.