Кабус-намэ

Точно так же должен он знать кое-что из медицины и астрологии, дабы, если зайдет речь об этих искусствах или будет нужда в этом деле, не приходилось сразу звать врача или звездочета. Ты, что знаешь, то и говори, чтобы выполнить правила собеседования, тогда доверие падишаха к тебе умножится, и он будет более склонен принимать твои услуги.

Затем нужно, чтобы недим был немного сведущ и в музыке и умел что-нибудь сыграть, дабы, если у царя случится дружеская беседа, где мутрибу места нет, ты мог бы развлечь его тем, что умеешь, тогда, по этой причине, он будет еще более склонен к тебе.

Затем будь рассказчиком и помни много рассказов о смешных случаях и метких ответах и о диковинных случаях, ибо недим без диковинных рассказов — не настоящий недим. Должен ты также уметь играть в нард и в шахматы, но только не так, чтобы быть страстным игроком, ибо если только ты игрок по природе, то в недимы ты уже не годишься.

А еще ко всему тому, что я сказал, ты должен знать наизусть Коран, знать кое-что из тефсира[272], помнить кое-что из фикха[273], знать предания о пророке, мир над ним, знать кое-что из науки шариата и вообще не быть лишенным познаний [об этих делах], чтобы, если зайдет об этом на царской беседе речь, смочь дать ответ [на вопрос] и не нужно было идти к кази и факихам. Нужно также, чтобы ты много читал жизнеописаний царей и помнил их наизусть и мог бы сам поговорить о качествах царей минувших времен, дабы это оказало действие на сердце царя, а рабам господа всевышнего была польза и удовольствие.

Нужно, чтобы была у тебя и серьезность и шутка, но должен ты знать время применения их, когда оно настает; в серьезный миг не говори шуток, и в час досуга не говори про серьезное. Ибо всякая наука, которую знаешь, а применять не умеешь, что знать ее, что не знать — все одно.

И при всем том, что я сказал, должны быть в тебе и рыцарские наклонности и мужество, ибо цари не всегда предаются развлечению; если когда придется показать мужество — покажи, и должно у тебя хватить мощи, чтобы сражаться с одним или [даже] двумя витязями.

А если, избави боже, в личных покоях или на пиру кто-нибудь замыслит злое против того царя и случится какая-либо беда, ты должен выполнить правила мужества и человеколюбия, чтобы тот благодетель твой с твоей помощью спасся. Если погибнешь, то отплатишь этим ему за благодеяния и покинешь [мир] с добрым именем, и будет на том господине лежать долг [позаботиться] о детях твоих. Если же спасешься, найдешь доброе имя и кусок хлеба до конца дней твоих.

Итак, если всего того, о чем я говорил, у тебя не будет, то нужно, чтобы хоть большая часть была, тогда ты будешь годиться в царские недимы. Если же ты думаешь, что недимство — это только есть хлеб, да пить вино, да шутить, то низость это, а не, недимство. Хорошенько подумай о недимстве, чтобы эта служба не стала для тебя бедой.

А также, пока ты находишься при господине своем, не забывайся и на царских слуг не заглядывайся. Если кравчий подаст тебе вина, в лицо ему не гляди, склони голову, а когда выпьешь вино, кубок верни, на кравчего не глядя, чтобы господин о тебе чего не подумал. Следи за собой, чтобы не вышло беды.

Рассказ. Слыхал я, что кази Абдалмалику Гаффари[274] Мамун[275] дал должность своего личного недима, так как Абдалмалик был падок до вина и по этой причине был отставлен от должности судьи. Как-то раз на пиру гулям поднес этому кази Абдалмалику вина. Когда тот взял вино, он взглянул на гуляма и подмигнул ему и один глаз немножко прикрыл. Мамун взглянул и увидел это. Абдалмалик догадался, что Мамун этот знак заметил, и так и остался с полузакрытым глазом. Через некоторое время Мамун нарочно спросил кази Абдалмалика: „Эй, кази, что у тебя с глазом?“ Абдалмалик ответил: „Совсем не знаю, он только что вдруг закрылся“.

С тех пор, пока был жив, и в пути и дома, на людях и наедине, дома и на пиру, никогда он не открывал глаз вполне, так что подозрение ушло из сердца Мамуна.

Вот такие способности должны быть у недима.

Глава тридцать девятая О правилах для писца и условиях письмоводительства

Знай, о сын, что если будешь ты дебиром, то должен ты владеть речью и иметь хороший почерк[276], но не злоупотреблять почерком, а иметь привычку много писать, чтобы становиться все искуснее, ибо:

Рассказ. Слыхал я, что Сахиб Исмаил ибн-Аббад[277] (было это в субботу) что-то писал в диване[278]. Обернулся он к писцам и сказал: „Каждую субботу вижу я в писании своем недостаток, потому что в пятницу не приходил в диван и ничего не писал. Вижу я, что один день оплошности действует на меня“.

Потому-то будь всегда занят писанием чего-нибудь широким четким почерком, а верхние черты чтобы сливались вместе И в письмах, где о многом говорится и полных смысла, слишком длинных речей не применяй, ибо говорят: