Кадавры

Жара была такая, что даже думать было тяжело, и спорить с Матвеем совсем не хотелось, поэтому Даша просто шла за ним и разглядывала товар на лотках и развалах. Чего тут только не было: самокаты, зонтики, игрушки, совочки, садовые горшки, черенки для лопат, веники для бани, бюсты Сталина, полотенца, прихватки, посуда (самодельная и пластиковая), ножи и камни для точения ножей, корма для животных (на развес), стиральные порошки (на развес), батат (сырой, вареный, жареный), каштаны (сырые, вареные, жареные), кукуруза (сырая, вареная), раки (живые, вареные), домашние масло, молоко и сметана, контейнеры для еды, тазы, ведра, мука (только синтетическая, настоящей нет уже месяц), сыры, солнечные очки всех цветов и форм (в том числе в виде звездочек и сердечек), джинсы из Турции, обувь из Китая, чай из Индии, кофе из цикория, водяные пистолеты, домашнее вино в трехлитровых баллонах, шляпы, шлепанцы, разноцветные мячи, костюмы супергероев (в основном Человека-паука), надувные матрасы, магнитики с достопримечательностями Ростова и почему-то Петербурга, чемоданы, комнатные растения, цветы в горшках, удобрения («Нам сюда?» — «Не, это лоховские удобрения, наши дальше»), венки и пластиковые цветы на могилу, услуги резчика по граниту, футболки с глупыми принтами, футболки с не очень глупыми принтами, сарафаны (в цветочек и с огурцами), свежая рыба, копченая рыба, соленая рыба, бейсболки, панамки, канотье, папахи, мед, купальники, ботинки, арбузы, удобрения («Вот еще удобрения, нам сюда?» — «Нет, говорю же, дальше»), яйца (в пульперкартоне и домашние), сигареты (в том числе поштучно), табак, часы, снова бюсты Сталина, пряности (на развес), огурцы, кабачки, синенькие, помидоры, редис, иконки (при покупке трех скидка 20 процентов), церковные свечки (в том числе поштучно), четки, лампады, православные крестики, гвозди, цепочки, кольца, браслеты, серьги, гребешки, парики, трусы «hugo box», палки чурчхелы, грецкие орехи (в скорлупе и без), миндаль (сырой, жареный, соленый, в шоколадной глазури), арахис (сырой, жареный, соленый, в шоколадной глазури), ловушки для мух, ловушки для муравьев, ловушки для тараканов, ловушки для птиц, ощипанные куриные тушки, вповалку лежащие в ящике как в братской могиле, опять бюсты Сталина («еще бюсты? Или мы тут уже проходили?»), туалет (50 руб.), арбузы, арбузы, арбузы, арбузы, арбузы, соленые арбузы, арбузы, арбузы, арбузы («так, тут одни арбузы, кажется, мы не туда свернули, давай чуть назад вернемся»), арбузы, арбузы, арбузы, соленые арбузы, арбузы, арбузы, арбузы, арбузы, арбузы, туалет, бюсты Сталина, ощипанные куриные тушки, ловушки, ловушки, ловушки, ловушки, арахис, миндаль, грецкие орехи, палки чурчхелы, трусы, парики, гребешки, серьги, браслеты, кольца, цепочки, гвозди, крестики, лампадки, свечки, четки, иконки, помидоры, огурцы, пряности, бюсты Сталина, часы, табак, сигареты — о, вот и оно!

— Нам сюда.

— Погоди, — Даша озиралась по сторонам, — мы проходили тут десять минут назад, я еще спросила, сюда ли нам.

— Нет, это было другое место.

— Но тут даже вывеска…

— Ничего подобного, — перебил ее вспотевший, раздраженный Матвей, не желавший признать, что ошибся.

Магазин удобрений находился в самом дальнем и душном углу. Над входом кто-то прибил фанерную вывеску. На ней Аладдин из старого диснеевского мультфильма летел верхом на мешке с удобрениями, а внизу была подпись: «Биофосфор-азот от забот унесет на восток, куда сказка зовет» — пузатым шрифтом comic sans. Все это выглядело дико еще и потому, что, как помнилось Даше, действие мультика буквально разворачивалось в пустыне, то есть в месте, где ни черта не растет. А еще художник явно просчитался с пропорциями: у Аладдина был слишком большой рот и маленькие глаза, и все лицо его как будто съехало набок и чуть вниз, отчего он выглядел ужасно недовольным. «Возможно, он недоволен тем, как его нарисовали», — подумала Даша. В самой лавке один на другом лежали мешки с удобрениями. В дальнем углу на складном стульчике сидел продавец и ел лапшу из пластикового лотка. Увидев посетителей, он отложил лоток, вытер руки о шорты, но с места не двигался, словно ждал команды, разрешения подойти.

От духоты и вони у Даши закружилась голова.

— Слушай, я выйду подышу, ладно?

— Иди-иди, сам все сделаю, — проворчал Матвей ей в спину.

Она вышла на улицу, купила бутылку воды в ларьке, села на бордюр в тени дерева и приложила бутылку к виску. Стало полегче, ей удалось переключиться, не думать о матери, и тоскливое предчувствие в груди чуть рассеялось. Даша тихо посмеялась: «замечательно, одна мысль о маме — и у тебя уже тахикардия. То ли еще будет, когда приедешь!»